– Вы… – Соколов поперхнулся, вытаращив глаза на немца. – И вы можете мне такое предлагать?
– Я не стану требовать от вас немедленного ответа, – строго сказал подполковник. – Я не буду больше вас уговаривать. У нас хватит танкистов и без вас. Вы мне симпатичны, поэтому я вам и предложил жизнь. Вас сейчас уведут, но, прежде чем вы попадете опять к своим товарищам, будет немножко убедительных доводов. И тогда вы все решите для себя сами. Доживете вы до утра или не доживете. Уведите его.
У Алексея шумело в ушах не столько от ударов по голове, сколько от услышанного. Неужели все так на самом деле плохо на фронтах? Обер-лейтенант вывел его, держа за локоть, на улицу, подозвал двоих солдат, и те посадили пленного танкиста в кузов машины. Пока они тряслись по ухабам, Соколов успел многое передумать. Думал он и о том, что этот оберст откровенно мог врать. А может, и правда все так плохо. Но только не может быть, чтобы не осталось нашей армии. Есть, обязательно есть. Да если нужно, командование пришлет дивизии из Сибири, из Средней Азии, с Дальнего Востока, хотя это и долго. А сколько в стране военных училищ, военных школ, школ младшего комсостава. И это вам не запасники, которые когда-то один раз держали винтовку в руке и знали, как выглядит граната. Это уже хорошо подготовленные подразделения. Да если все это собрать в один кулак, от всех этих «хозяев» только перья полетят в разные стороны.
От таких мыслей настроение ненадолго улучшилось. Но когда машина остановилась и Соколова заставили выйти, он понял, что пришел конец. Машина стояла на краю небольшого оврага, а в овраге валялись в самых разных позах трупы расстрелянных людей. Много, десятка три или четыре. Все они были раздеты до нательного белья, на белой материи хорошо были видны кровавые пятна. Над оврагом летали вороны, садились на трупы и клевали.
Две собаки, увидев людей, бросились бежать из оврага наверх. Морды у них были подозрительно темные. Наверное, от крови. А на краю оврага сидели двое угрюмых, смирившихся со своей участью мужиков в обмотках и гимнастерках, с которых с мясом были содраны петлицы. Возле них аккуратно стопками было сложено обмундирование. Почти все с командирскими знаками отличия. И рядком составлены хромовые офицерские сапоги. Увидев танкиста под конвоем немцев, мужики с готовностью поднялись.
Соколов окаменел от увиденного.
«А вот это вы зря сделали, – подумал он. – Зря меня сюда привезли. Теперь прямо сейчас и здесь расстреливайте. Раньше я вас просто ненавидел, а теперь я вас люто ненавижу. Теперь вы для меня не люди больше. Звери, хуже вон тех собак».
