Мег оглядела окружавший ее хаос. Перевернутая корзина для кубиков валялась в углу, а они сами разлетелись по всей комнате. Листы бумаги покрывали длинный низкий стол, и в некоторых местах рисунки переползали с них на поверхность стола.
Короткие толстые карандаши уже не лежали в пластмассовых коробках, а смешались с фрагментами мозаики и крошками от крекеров. Мягкие игрушки перекочевали со стеллажа в разные уголки комнаты, всюду лежали открытые книжки. На дальней стене под окном кто-то нарисовал человечка.
Мег вздохнула.
– Судя по всему, придется нам с тобой заняться уборкой, малышка, – сказала она маленькой кудрявой девочке, стоявшей перед ней. – Соберешь для меня части мозаики?
– А где Пилар? – с тревогой спросила девочка, вцепившись в одноглазого желтого медведя, которого дочка Мег выбросила много месяцев назад.
– Я уверена, что она вот-вот…
Дверь распахнулась, и в комнату вошла хорошенькая пухлая блондинка. Ее лицо пылало.
– Простите, простите, – выпалила она, задыхаясь и прижимая руку к груди. – Я мыть пол, я забыть время…
– Пилар! – Эмили бросилась к ней. Женщина со смехом подхватила ее на руки и прижала к себе.
Мег принялась собирать кубики в корзину. Пилар, не спуская Эмили с рук, сняла курточку девочки с крючка.
– Хороших вам выходных, увидимся в понедельник, – сказала им Мег.
Странно, она ни разу не видела мать Эмили. В конце июня, когда Мег разместила в местной газете объявление о том, что открывает детский сад, девочку привел отец, Мартин. Тогда Мег только записала Эмили в группу. Но и в первое утро Эмили пришла с Мартином и цеплялась за его пиджак долгие пять минут, пока Мег не уговорила ее отпустить отца, соблазнив возможностью порисовать руками.
