Возможно, он и сам обнаружил бы приятную экзотику в этой сцене, если бы присутствовал здесь как зритель, но, будучи мишенью издевательств, видел в ней лишь жестокое легкомыслие. Один из товарищей дружески шепнул ему на ухо:
— Ответьте им что-нибудь. Не надо принимать это близко к сердцу!
— Существуют следующие стороны горизонта: север, юг…
— Замолчи, болван! Перестань выражаться! В нашем студенческом мире стороны горизонта совсем иные. Это пират, кабак, гвоздь и… Но прежде дай нам определение, что такое кабак.
Тут вмешался студент, взявший на себя защиту Абилио.
— Столь возвышенные философские материи недоступны пониманию моего подзащитного. Я протестую. Я потребую письменного…
— Ничего вы не потребуете! — оборвал его судья. — Долой гербовую бумагу! Рано еще набивать ненасытное брюхо Государственной казны, иными словами, Частной собственности, поскольку это почтеннейшее учреждение принадлежит обществу с малоразвитым чувством ответственности.
— Кабак — это… таверна.
— Вот осел!
Абилио стиснул зубы и решил больше им не подыгрывать. Он не произнесет ни одного слова; будь что будет, он и рта не раскроет. Свидетель обвинения потрогал бороду, прилепил ее покрепче слюной и обратился к нему:
— Кабак — это университет, еретик! Святилище, прославленное многими поколениями кретинов, и мы с тобой, наивные дураки, тоже вносим свой ценный вклад в сокровищницу его вековой глупости, с тайной целью обзавестись дипломами, чтобы стать безмозглыми и безграмотными бакалаврами.
Абилио молчал. Его защитник поклонился судье и сказал:
— В нашем грозном процессе возникли неожиданные осложнения; они родились сейчас, в этот миг, в моем гениальном сером веществе. Вы позволите мне самым конфиденциальным образом обратиться к тупому воображению моего подзащитного? — и не дожидаясь ответа, пока судья делал вид, что сверяется с кодексом законов, который заменял экземпляр «Сельскохозяйственного календаря»[9], подошел к Абилио и с дружелюбной серьезностью положил ему руку на плечо:
— Помогите разыграть сценку, дурень вы эдакий. А не то ослиное упрямство может вам дорого обойтись.
Абилио почувствовал в его словах теплоту и сочувствие. Студент прав: надо сделать над собой усилие и превратиться в участника фарса. Все недоразумения, вызванные столкновениями с людьми, с жизнью, происходили именно из-за неспособности робкого и обидчивого юноши сблизиться с другими.
— Пиратом называют, вернее, называли… морского разбойника. В общем, пират есть пират, — бодро заключил он.
