— А что, если мы поженимся, Лусинда?
Она засмеялась. Но тут же стала серьезной и взглянула на него злобно и недоверчиво. Абилио почувствовал непонятное унижение. Впрочем, он почувствовал бы его, каково бы ни было поведение девушки. И в последующие дни каждый из них старался держаться подальше от другого, хотя они и привыкли быть вместе.
В доме напротив появился новый слуга, и все переменилось. Этот смуглый мускулистый парень лет тридцати носил полосатый фартук, чтобы не испачкать свой жилет мажордома, находящегося на службе у захудалых дворян. Он облюбовал укромный уголок у окна, чистил обувь и нахально глазел на девушку; Лусинда тоже целыми часами возилась с уборкой парадной залы, и в конце концов уроки ей явно наскучили. Абилио подсматривал за ними и считал себя самым несчастным человеком на свете. И поскольку его любовь от препятствий только усиливалась, он засыпал Лусинду мелкими подарками — чулками, украшениями, которыми торговали на улицах китайцы, — и делал страдальческое лицо, надеясь ее разжалобить.
И вот наступил этот черный день. Входная дверь была не заперта, и, так как Абилио с детства привык никого не беспокоить и его шаги и движения были всегда бесшумны, ему удалось незаметно проникнуть в коридор в тот самый момент, когда тетка хриплым голосом задала, вероятно уже не первый раз, вопрос:
— Неужели он действительно все это сказал, Лусинда? Мой племянник?!
Кровь застыла у Абилио в жилах. И когда Лусинда повторила слова, которыми он раскрывал ей свою душу, говоря, что он испытывает к тетке непримиримую злобу, он пожелал, чтобы тут же разверзлась земля и поглотила его со всеми горестями и стыдом. Как могут быть люди такими лживыми и жестокими! Он покинет этот дом. У него не хватило смелости встретиться с теткой. Абилио попятился к двери, в ушах его все еще раздавались ее рыдания. Впервые он с ужасом осознал, что поведение его было чудовищно. Ему оставалось только убежать, скитаться по дорогам, ночевать в поле под открытым небом. Или же добраться до морского порта и спрятаться на каком-нибудь паруснике, овеянном романтикой приключений.
Поглощенный этими мыслями, он даже не сумел избежать встречи с теткой. Они застали его под дверью, словно он еще и подслушивал. Абилио ожидал ругани, криков, наказания — и так было бы лучше, — но ни одна из женщин не сказала ему ни слова и даже не взглянула в его сторону. Тишина, воцарившаяся в доме, напоминала безмолвие пустыни или склепа.
