Вечером, когда стало светло от луны, выскользнул Ергуш из дома. С дороги как будто свистнул Штефан…
Прозрачная дымка висела над землей, как тоненькая паутина, искрились сверкающие звездочки на снегу. Месяц, казалось, стоит неподвижно и кто-то отрезал от него ломоть.
Штево Фашанга ждал на дороге, надвинув баранью шапку на глаза. Руки он держал в карманах, колени согнул и весь запрокинулся назад. Белый пар клубился у него под носом.
— А где же кирка-то? — спросил он. — Пора!
Ергуш тихонько прокрался к дровяному сараю, нащупал кирку, которую заранее поставил у самых дверей, и вернулся к Штефану.
Они перешли по замерзшей речке рядом с мостиком. На Гати лежал глубокий снег.
— Это недалеко, — говорил Штефан, утирая нос рукавом. — Котел замерз, переберемся запросто. Потом через Катрену — и вот тебе и Воля́рка… Не боишься?
— Ничего я не боюсь, — через силу выговорил Ергуш: крутой мороз совсем стянул ему губы.
Катреной звали плодовый сад на том берегу речки. Мальчики перешли по льду замерзшего Котла, пробились сквозь глубокий снег под деревьями сада и вышли к вербам, окаймляющим широкую лужайку. Это и была Волярка — лужайка, ровная, как ладонь. Над ней тоже висела серебристая дымка, а по ту сторону чернели высокие деревья — там начинался Лесок.
— Слышишь, как шумит? — спросил Штефан Ергуша; под вербами, скрытый ледяным покровом, журчал ручей. — Выкопаем желоб и отведем его на Волярку. И завтра льду там будет до самого Леска!
Разгребли снег и начали копать канаву от лужайки к ручью. Земля была твердая, кирка отскакивала, из-под нее отлетали заледенелые комья. Штефан и Ергуш сменялись, работали с охотой. Жарко стало — сбросили шубки, остались в одних рубашках.
Под верхним твердым слоем земля пошла мягче, легче поддавалась. Кирка вонзалась глубже, комья земли отваливались крупнее. Каждый из мальчиков первым старался докопаться до ручья.
В канавке уже заблестела узенькая полоска просочившейся воды.
— Ты устал, дай я! — сказал Ергуш Штефану, который, выбиваясь из сил, возился уже у самого ручья.
Ергуш взял кирку и несколькими ударами пробил перемычку, отделявшую ручей от канавки. Вода с тихим шорохом побежала по новому руслу. Разлилась по лужайке, начала подмывать нижний слой снега. Снег темнел, проваливался, вода проступала поверх него.
Мальчики разбили лед на ручье, запрудили его кусками льда, землей и снегом — всю воду отвели на Волярку.
Вода теперь шумно клокотала, бурно текла по канавке; снег с шуршанием зашевелился, начал опадать. На лужайке появились большие и малые водяные зеркала, в них отражался ущербный месяц. Мальчики задумались, примолкли, наблюдая за тем, как быстро менялся вид лужайки.
