«Эмоция. Сгинь».
Но чувства не слушались.
— О, Мехитабель, — мисс Бэннон звучала печально. — Только не ты туда же.
— Ты не знаешь своих врагов, волш-ш-шебница, — ржавчина сыпалась с локтевых суставов существа, оно подняло руки. Рот стал шире, Красное сияние углей сверкало в горле вдали. Мисс Бэннон шагнула вперед, отцепилась от Клэра умелым взмахом ладони, и ведьмин огонь за ними вспыхнул сильнее, отбрасывая хрупкий чистый серебряный свет против едкого алого сияния Веркс. Механизмы гремели и гудели, тело Мехитабель дернулось, и мисс Бэннон прокричала анатомический термин. Клэр и не думал, что дама может знать о таком.
Грохот стал тише. Металлическое тело Мехитабель застыло.
— Я могу не знать своих врагов, — тихо сказала мисс Бэннон, ее ладони сцепились перед ней. — Но я — Главная, змейка, а ты терпишь здесь.
Металлическое существо задрожало. Мелькнуло движение, предупреждение Клэра затерялось в потоке обжигающего воздуха. Микал вдруг оказался там, ударил по руке Ловкача с легкостью, нож сиял, отлетая в пепел в сторону. Щит сделал ловкое движение, словно вспомнив, и Измененный мальчишка отлетел, пропадая в красной дымке света и потревоженной золе.
— Терплю? — низкий смешок прозвучал среди шума горячего неприятно пахнущего воздуха Веркс. Голос был жутким, чудище с чешуей произносило человеческие слова поверх стона металла и треска огня, смешанных с токсичной пылью. — О, я так не думаю, дитя обезьяны. Ты у меня дома.
Ведьмин огонь вспыхнул серебром.
— Микал, — голос мисс Бэннон перебил смех существа. — Бери его. И беги.
Из ее горла вырвалась песня, она сосредоточилась, большое извивающееся металлическое существо боролось с ее хваткой. Ее левая рука сжалась, пылая, она удерживала силой симулякр Мехитабель, обтрепавшийся по краям. Ей нужно было выбрать — истинный облик или металлическое эхо, слои физической и эфирной дрожи, магия растекалась узорами, Варк содрогался, пока она подавляла его магию своей волей.
«Я заплачу за это позже», — Великое Слово поднялось среди пения, вплелось в слова. Оно опустилось на металлическую форму, и та свернулась, как бумага от огня.
Жуткий крик поднялся от невидимого истинного облика Мехитабель.
«Это должно жечь».
Но это позволило Эмме сосредоточиться на одном, на раскаленной волшебной силе, что бежала по ее венам. Блэкверк кипел от топота ног и криков. Блески Мехитабель, муравьи-рабочие суетились в пещере, заполненной жаром, их теперь было видно среди падающей золы.
