Голову Матрика обвивал венок из багряницы, традиционного подношения Осеннему сыну. Как утверждали жрецы Вайла, без этого венка Отступник пошлет усопшего к Морозной Матери и обречет его душу на вечные страдания в ледяных чертогах преисподней.
На королевских отпрысках, облаченных в черные траурные одеяния, горе (равно как и отцовство) сказывалось по-разному. Близнецы плакали (Клэй предположил, что это их естественное состояние); Лилиана, скрестив руки на груди, гневно пронзала взглядом ярко-синих глаз любого, кто осмеливался ее утешать. Керрик то всхлипывал, размазывая по пухлым щекам слезы и сопли, то украдкой доставал из кармана горсть чего-то похожего на изюм и торопливо запихивал лакомство в рот. Лишь самый старший, Даниган, оставался спокоен и невозмутим; он даже заскучал, слушая монотонный голос жреца, перечислявшего заслуги Матрика перед королевством, любимой женой и обожаемыми детьми.
Лилит играла роль безутешной вдовы с таким непревзойденным совершенством, что восхищенные зрители наверняка завалили бы сцену букетами роз. Присутствие Локана несколько портило картину, поскольку вдовствующая королева льнула к его плечу, как несчастная жертва кораблекрушения к последнему обломку мачты в безбрежном океане. По случаю траура широкоплечий каскарец где-то раздобыл парадный черный доспех, но выражение суровой скорби на юном лице отчего-то выглядело напускным.
«Вот болван, – подумал Клэй. – Неужели он и впрямь решил, что она его сделает королем?» Ему стало жаль мальчишку. Новый муж был нужен Лилит, как гнилая тыква вместо головы. Королева вышла замуж, понадеявшись, что Матрик быстро сопьется и не будет вмешиваться в государственные дела, а вышло наоборот: он прекрасно правил Агрией и прослыл разумным и милостивым владыкой. А теперь Лилит единолично займет престол, и некому будет сдерживать ее безрассудные порывы.
Клэй еще долго плутал по лабиринтам своего разума и обнаружил выход лишь к тому времени, когда жрец воззвал к милосердной половине Святой Четверицы и препоручил душу Матрика благому призрению Летнего короля и неустанным радениям Весенней девы (если бы Матти не притворялся трупом, то непременно отпустил бы шуточку насчет радений). Наконец ладью оттолкнули от берега, и быстрое течение понесло ее на восток, вниз по реке.
– Так еще лучше, – сказал Муг приятелям. – Не придется его выкапывать. Пойдем вниз по течению, там и подберем. А ты видел, сколько золота на него высыпали? Нам на всю жизнь хватит.
