В дальнем углу комнаты виднелись какие-то лежбища, служившие постелями Фендеру и его отпрыскам, которых он называл дитятами. Все остальное помещение было полным-полно несметных сокровищ, точнее, бесполезного хлама: старый бронзовый шлем с застрявшим в нем черепом, разбитое зеркало в почерневшей серебряной раме, сундук с разрозненными столовыми приборами, десятки стеклянных и жестяных банок, доверху набитых медяками и латунными пуговицами, а также прочее барахло, любезное сердцу кобольда.
Гэб отвел со лба русую прядь:
– Я тут у тебя оставлял деньги. Большой такой кошель.
Кобольд свесил голову набок, наморщил розовый нос и пошевелил усами:
– Блескучки?
– Да, блескучки. Много блескучек. На хранение. Помнишь? Теперь отдавай.
– Да, да. Фендер помнить. Фендер хотеть Годный Гэб в яму упасть и сдохнуть. Тогда Фендер блескучки никому не дать. Себе забрать, – беззлобно, мечтательно произнес кобольд.
Клэй недоуменно покосился на Гэбриеля:
– Друг, говоришь?
– А я вот в яму не упал. Ты уж извини, Фендер.
Кобольд шмыгнул носом:
– Плохо.
– Ага. Ну, то есть… – Гэбриель замялся. – Короче, мне нужны мои блескучки. Отдай, пожалуйста.
– Да. Да. Ждать. – Кобольд, перескочив через арбалет, с необычайной быстротой вскарабкался по растресканной стене и пролез сквозь дыру в потолке.
Из любопытства Клэй, осторожно огибая груды мусора, прошел в глубину комнаты, где стояла ржавая жаровня, накрытая закопченной решеткой, – судя по всему, на ней готовили еду, а заодно и обогревали лачугу. Обглоданные кости и гниющие потроха в жестяном ведре у жаровни выглядели очень аппетитно по сравнению с содержимым второго ведра. Дырявый лоскут трепетал под сквозняком, прикрывая не то окно, не то дыру в стене.
Каждая постель – заботливо украшенная груда тряпья и соломы – носила отпечаток вкусов своего владельца; из одного лежбища почему-то торчали обломки клинков, погнутые ножи и наконечники стрел. Едва Клэй наклонился поближе, какой-то Фендеров дитенок злобно завизжал и, оскалив зубы, зарылся в солому.
– Его зовут Ножичек, – сказал Гэбриель. – Он вообще… странный.
Клэй медленно выпрямился и отступил подальше.
– А ты их всех по именам знаешь? – спросил он.
– Да, – кивнул Гэб. – Вот это Хохолок, Мосол и Зубоскал, – объяснил он, указывая на каждого, а потом перевел взгляд на самого мелкого, который терся о его щиколотку. – А вот это Тихоня.
– А с каких это пор ты задружился с кобольдом? – спросил Матрик.
– И почему ты ему оставил блес… – Клэй чуть было не сказал «блескучки», но вовремя одумался. – Почему ты ему оставил деньги?
