– Нужно продолжать, наше зелье не даёт никакого эффекта, – наконец ответил тот. – Не понимаю, мы все прекрасно знаем, что каждый может стать паладином, но те, кто не прошёл испытание, всё равно показывали хоть что-то!!! Изменение навыков, новые языки, каждый раз появлялось что-то новое!!
– Может быть, он чего-то достиг, но помалкивает об этом? – осторожно поинтересовался брат Ивор. – Если он заметил, что стал магом, то специально не демонстрирует нам свои умения, зная, чем это грозит.
– Нет! – отрезал седоусый паладин. – Я лично спускаю ему еду, и в его энергетике нет изменений, нет всполохов, характерных для ведьм и магов.
– Озвученные тобой существа, брат Гнат, могут легко это прятать, – с усмешкой заметил Ивор, – и ты это прекрасно знаешь.
– Но не тогда, когда они этот дар только-только получили, не нужно обвинять брата в невежестве, – настоятель мягко укорил паладина. – Если бы Максимильян обрёл любой дар под воздействием нашего зелья, он не смог бы контролировать себя, поскольку не знал, как правильно с этими возмущениями бороться.
– Поддерживаю, – откликнулся со своего места третий паладин, – давайте продержим его ещё месяц, если и тогда не будет результата, то хотя бы скажем главе ордена, что попытались сделать всё, что в наших силах.
– Братья? – Настоятель посмотрел на двух основных спорщиков, те нехотя, но кивнули.
– Хорошо, тогда ещё месяц!
* * *
Я не сразу понял, что происходит, когда вместо обычной корзины с бечёвкой вниз упал канат и сверху раздался голос, оглушивший меня.
– Взбирайся, только осторожно!
Я окинул взглядом свою келью, ставшую мне домом за последние два месяца, и забрал из-под матраса брусок металла размером с мизинец, надеясь, что никто не заметит пропажу крышки от ночного горшка. Обтерев его рукавом грязной одежды, я положил его за щёку, не нужно было, чтобы его увидели паладины.
Тренировки дали о себе знать, изрядно похудевшее тело – тоже, так что наверх я взлетел, быстро перехватывая узлы каната руками и лишь слегка помогая себе ногами.
Свет факела так резанул по глазам, что я вскрикнул от боли и зажмурился.
– Надень мешок, а то ослепнешь. – Знакомый голос настоятеля был для меня слишком громким, но боль в глазах была сильнее, так что я позволил натянуть мне на голову мешок из очень плотной материи, которая не пропускала света, и смог снова открыть глаза.
– Я поведу тебя за руку и буду предупреждать о ступеньках, – произнёс паладин, и я услышал лязг крышки люка, которая недавно отрезала меня от всех звуков внешнего мира.
