Несмотря на то, что власти почти каждый день устраивали облавы, выгоняли людей на работу — в земхоз, на лесоразработки, на железную дорогу или аэродром, — каждый обыватель, кроме того, должен был сам искать средства для пропитания. Человек, который не имел каких-то частных подработок, даже вызывал подозрение.
Строго придерживаясь решения общего собрания, подпольщики делали все возможное, чтобы выглядеть лояльными обывателями. Григорий Гуменчук, например, продолжал мастерить: делал ведра, паял кастрюли, чинил замки; Милентий числился на постоянной службе в железнодорожной ремонтной бригаде. Он уже не однажды приносил тол в полотняной сумке, в которой брал в собой на работу поесть. Как-то были устроены и другие. Тревогу вызывала неопределенность положения Игоря Коцюбинского, который потерял свою временную работу в управе.
Однажды, наведавшись к нему, Довгань сказал:
— Мы тебе, дорогой, интересную работенку подыскали.
— Какую? — спросил Игорь.
— Пойдешь в полицаи.
— Ты что, сдурел?
— Без паники. Нам свой человек в полиции во как нужен! Получишь оружие, дадут тебе паек, а там, смотришь, и нашей рукой в полиции станешь. Надо же знать, что у них там делается.
— А люди будут в спину проклинать меня, считать предателем.
— Ничего… Придет время — люди правду узнают.
— До этого времени еще дожить надо… — вздохнул Игорь.
— В полицаи тебя примут, — продолжал Довгань. — Пойдешь и скажешь, не ради куска хлеба пришел, а из идейных соображений. Сообщишь, что твоего отца в тридцать седьмом посадили…
— Ну уж этого я им, сволочам, говорить не буду. Захотят — сами узнают.
В это время в хату вошла мать.
— Чем вы тут занимаетесь? — поздоровавшись с Довганем, спросила она.
— Да вот ведем разговор о том, что немцы набирают людей в Калиновскую железнодорожную полицию.
— Ну и что с того? — пожала плечами мать. — Мало ли кого и куда они теперь набирают… — и тяжело вздохнула.
Эта уже немолодая, волевая женщина догадывалась, чем занимаются сын и его друзья, но в их дела не вмешивалась.
— А что вы скажете, если туда пойдет служить Игорь?
— Мой Игорь? Да вы что?
— Я серьезно, — продолжал Петро. — Понимаю, вам не безразлична репутация ваших детей. Однако мы все многое бы выиграли, имея там своего человека.
— Это зависит от того, кто «вы»… А впрочем, разве от матери правду скроешь. Я давно догадывалась. Вы путь избрали себе, дети, вам и решать…
Через час, как и было договорено заранее, пришел Михаил Киселев, бывший военнослужащий. Выглядел он несколько постарше парней, среднего роста, крепкий, подтянутый.
