Гиймо ответил не сразу. Одна часть программы выглядела гораздо менее привлекательной, чем другая. Но ведь у него не было выбора! Мальчик постарался сохранить радостный тон, а для этого подумал о завороживших его графемах.
– Гениально, учитель!
– Хорошо. Что бы тебе хотелось узнать прямо сейчас?
– Кто придумал графемы?
– Их изобретатель неизвестен. Как неведом и автор Книги звёзд, откуда мы почерпнули графемы. Но человечество взирало на них всегда.
– Где же оно их видело?! – нетерпеливо спросил Гиймо, озираясь.
– Там, мой мальчик, – ласково ответил колдун, указывая на звёзды, зажигавшиеся в небе. – Ими пронизано таинство ночи.
– Вы хотите сказать…
– Графемы дарованы нам некоторыми созвездиями, чью форму они воспроизводят. Вот почему мы назвали наш колдовской фолиант Книгой звёзд. Звёзды рисуют алфавит, дающий пропуск в Вирд!
Гиймо зажмурился, стараясь представить третью графему звёздного алфавита. Её очертания, при всей их простоте, с трудом всплывали в сознании. Он предпринял последнюю попытку сосредоточиться, а потом, признав неудачу, открыл глаза. Полуденное солнце отражалось от песчаного пляжа, где он тренировался.
Прошло три недели с тех пор, как Кадехар распахнул перед ним Книгу звёзд. Теперь мальчик выбивался из сил, изучая ключи волшебства. Почти всё это время он потратил на первые три графемы. А чего добился? Трёх корявых рисунков, с трудом возникавших у него в голове, когда он закрывал глаза. Учитель сообщил ему только формы и названия остальных знаков, полагая, что сперва мальчик должен почувствовать власть графем и лишь потом приступать к серьёзному их изучению.
Гиймо овладела злость. Он, одарённый ученик, выбранный благодаря эффекту Тарквина, пасует перед какими-то глупыми каракулями! Он бросил блокнот на песок. Глубокое дыхание, закрытые глаза, попытки сосредоточиться – другого пути не было. Во тьме сознания всплыла, пусть и смутно, первая графема – Феху, помогающая создать новый образ. Затем вторая – Уруз, напоминавшая здоровенную корову. Сбоку от них появилась третья – Турсаз; она будто смеялась, и смех этот походил на хохот дядюшки Юрьена.
Наконец-то! Гиймо торжествовал. И вдруг над самым ухом кто-то заорал:
– Эй, ты что, дрыхнешь?
Гиймо вздрогнул: он узнал голос Тома Кандарисара. Он открыл глаза. Увы, это был не сон: над ним нависал рыжий детина. Рядом, нехорошо улыбаясь, стояла Агата Балангрю. Напрасно он надеялся, что избавился от них с помощью магического заклинания!
