— Быстро! Скорее! — подстегнул раздраженный голос.
Алексей шагнул. Пол то вставал на дыбы, то проваливался.
«Только бы не упасть, только бы не упасть!» — билось в мозгу.
Это был, собственно, второй «выход в свет», — так шутливо Алексей называл свою попытку передвигаться на костылях. Глядя прямо перед собой, он несколько раз глубоко вздохнул и, упираясь взмокшими, судорожно сжатыми ладонями в перемычки костылей, медленно заковылял к выходу.
Сопровождаемый ефрейтором, он с трудом добрался до двери. Рубашка прилипала к спине. Стекавший со лба пот щипал глаза.
После мучительного перехода по длинным коридорам больницы Алексея втолкнули в крытую машину.
Автомобиль остановился у двухэтажного особняка.
Солдаты провели Алексея на второй этаж. Алексей очутился в большой продолговатой комнате. Почему-то внимание его привлекли лепные потолки и роскошная старинная люстра.
За столом сидел немецкий офицер в черном мундире, справа от него какой-то субъект с редкими волосами, сквозь которые просвечивала плешь.
Когда Алексей вошел в комнату, офицер даже не поднял глаз, продолжая просматривать какие-то бумаги на столе.
Попов опустился на стул, на который ему молча, кивком головы, указал лысоватый переводчик, и, положив костыли на колени, принялся украдкой рассматривать офицера.
Белесые, аккуратно зачесанные назад волосы, тонкий нос с горбинкой, постепенно расширявшийся к подрагивающим хищным ноздрям. От них ко рту резко прочерчены две складки, придающие тонкогубому рту выражение брезгливости.
По-прежнему не глядя на вошедшего, Штроп, а это был он, равнодушно осведомился через переводчика насчет фамилии, имени, места жительства, рода занятий. Алексей свободно говорил по-немецки. В середине тридцатых годов он несколько лет работал в советском посольстве в Берлине. В другое время знание языка ему пригодилось бы. Но сейчас он не мог показать, что понимает следователя. Стоило на минуту забыть о переводчике, поторопиться — и загубишь все. Простой шофер, знающий немецкий, — это подозрительно… Поэтому Алексей старался смотреть все время на штатского и отводил взгляд от офицера.
— Шофер? — переспросил офицер.
Штатский быстро перевел.
— Да, шофер, — ответил Алексей.
— Документы?
Алексей протянул офицеру командировочное удостоверение. Тот долго изучал его и вдруг, вскочив, почти закричал:
— Руки! Руки!
Алексей с недоумением посмотрел на него. Штатский угодливо перевел приказ Штропа.
Обойдя стол, гестаповец подошел вплотную к Попову и, дернув его за правую кисть, брезгливо поднес ее почти к самому своему носу. Сцена напоминала гаданье но линиям ладони.
