Дом «У пяти колокольчиков» уже много лет принадлежал богатому купеческому роду Неповольных, который ныне едва теплился, и то лишь по женской линии. Теперешняя владелица дома и ее внучка были последними потомками этой семьи, некогда процветавшей и широко распространенной в Праге.
В этот поздний час пани Неповольная отдыхала в глубине своей спальни на широкой постели со множеством белоснежных подушек, по моде тех лет украшенных громадными шелковыми бантами темно-красного цвета. В просвет полога того же благородного цвета и из той же великолепной ткани был вдвинут столик, на мраморной доске коего высился, подобно небольшой башне, золотой канделябр о шести рожках с зажженными, точно в большой праздник, свечами.
Суровая доля выпала хозяйке дома «У пяти колокольчиков». Ее жизненный путь вовсе не был усыпан розами, как это, наверное, казалось тем, кто видел, как едет она в своей тяжелой карете, разодетая, в драгоценностях, мерно покачиваясь, словно святой образ в золоченой раме, через мост на Град в собор св. Вита{9}, чтобы присутствовать на воскресной проповеди и большой мессе. Она была из того же рода Неповольных, и этот дом отец добавил к ее приданому в качестве награды за то, что она не слишком плакала, когда, вознамерившись сохранить в целости фамильное состояние, он выдал ее на пятнадцатом году жизни за ее же родного дядю, у которого, если верить ее словам, не было иных достоинств, кроме богатства, но который у многих пользовался большим уважением как человек вполне порядочный и честный. После бурного и для обеих сторон весьма несчастливого супружества, не раз дававшего пражским дамам повод для самых невероятных сплетен и пересудов, пани Неповольная овдовела, находясь еще в полном расцвете сил и прославленной по всей Праге красоты. Похоронив мужа, она вслед за тем в короткое время потеряла четырех сыновей, подававших самые лучшие надежды. У нее оставалась только одна старшая дочь. Выданная замуж в том же нежном возрасте, что и мать, она спустя несколько недель после свадьбы тяжело заболела — у нее помутился рассудок, — и это вскоре свело в могилу ее мужа. Сама больная промучилась значительно дольше, пережив его на целых десять лет, и вот сегодня исполнился ровно год, как и она отошла в вечность.
Невозможно придумать более тяжкой участи для женщины, чем вдовство и сиротство — наедине с мыслями об ушедших близких людях, наедине с мучительными воспоминаниями; редко какое сердце в силах это вынести! Однако было похоже, что сердце пани Неповольной сделано из материала не столь чувствительного, как у иных женщин, что дух ее наделен особой силой, позволяющей ему всегда побеждать чувства, — по крайней мере внешне она выглядела так свежо и бодро, что, имея за плечами ни много ни мало как пятьдесят лет, смело могла бы называть тридцать пять, услышав при этом еще множество лестных слов, нельзя сказать, чтобы совсем необоснованных. «Как она хороша собой и как молодо для своих лет выглядит!»
