— Ничего гнездышко, а, Валя?-заметил участковый.
— Да, вполне ничего,— согласился Демин.— Ладно, ребята, вы трудитесь, а я с соседкой побеседую. А то, глядишь, еще передумает.
— Она может! — засмеялся фотограф.— Бабуля, как я понял, строгих правил, с ней не забалуешь!
Сутарихина смотрела на вошедшего Демина с явной растерянностью. Ну, вот, дескать, ты хотел войти, посмотреть, как я живу, смотри. Старая кровать с никелированными шариками, с наспех наброшенным суконным одеялом, деревянная рама с множеством фотографий под стеклом, будильник, стол, накрытый выцветшей клеенкой, сковородка с застывшей картошкой… Все говорило о нужде, невеселой жизни, может быть — доживании.
— Проходите, коли вошли,— Сутарихина как-то неумело улыбнулась, не часто, видно, ей приходилось улыбаться.— В дверях-то чего стоять…— Подхватив полотенце, она протерла табуретку для гостя. Демин еще раз осмотрел комнату, и Сутарихина настороженно проследила за его взглядом.— Небогато живем, но не жалуемся,— сказала она.
— Я смотрю, родни у вас немало,— Демин показал на раму с фотографиями.
— Много родни,— согласилась Сутарихина.— Было.
— Вон как… Вы уж простите…
— Ладно, чего там…
— Соседка ваша, похоже, из окна выбросилась. Хотел узнать — сама или кто помог?
— Ой, не знаю,— глаза Сутарихиной сразу стали несчастными, больными.— Скромница, умница, красавица… Всегда поздоровается, в праздник с гостинцем забежит, в магазин соберется — обязательно спросит, не надо ли чего…
— Комната принадлежит ей?
— Родители для нее снимают комнату, а она учится, иностранные языки изучает. В Воронеже родители живут… Я уж телеграмму утром дала… Завтра небось приедут… Чего сказать им, чего сказать — ума не приложу! Не уберегла Наташеньку, ох, не уберегла!
— Она давно здесь жила?
— Третий год пошел… Как поступила в институт, так и поселилась.
— Гости у нее часто бывали?
— Ой, можно сказать, что не заходили к ней гости-то.
— Вчера поздно пришла?
— Ну, как поздно… Темно уж было. Часов в девять, наверно.
— Вы ничего не заметили? Может быть, она была взволнована, заплакана, встревожена чем-то?
— Нет, не заметила. Случалось, конечно, приходила и заплаканной, и растревоженной, но ведь оно и понятно — дело молодое. А вчера вместе с ней мы чайку попили… Вот сейчас припоминаю, молчала… Но она всегда такая, не говорунья была, нет. Молчит, улыбается, слушает… Все больше я говорила, мне есть чего рассказать.
— Она всегда дома ночевала?
— Не знаю, как сказать…
