Я подумал, стоит ли говорить правду и волновать больного человека, но врать не стал.
- Двухсуточный запас из наддува. Если удастся починить поглотитель, то можем продержаться, по крайней мере, неделю...
Макс попробовал встать, но его повело, и он уселся, обхватив руками голову.
- Лежите! - прикрикнул я. - Лежите, я вам говорю! Вам нужно лечь!
- Нам нужно выжить, - отозвался Макс слабым голосом.
- Я так и знал, что не стоило говорить вам об этом, - огорченно сказал я, но помог товарищу удержаться в вертикальном положении.
- Помогите мне встать.
- И не подумаю.
Несколько раз Макс попытался подняться. Но каждый раз слабость укладывала его на койку. Руки мои дергались, чтоб помочь товарищу, но каждый раз я удерживал себя от этого. Макс был человеком самоуверенным, и ему следовало лично убедиться, что советы врача - не сотрясения воздуха, а самая что ни на есть истина.
После третьего раза я все-таки намешал из аптечки микстуру и подхватил товарища под руку.
- Выпейте, командир.
Тот не спрашивая, что это, выпил и крутанул головой, ища воду, чтоб сбить с языка горечь.
- Воды у нас тоже в обрез, - догадался я.
- В обрез до чего? - поинтересовался Макс.
- Я имею в виду то, что она кончится раньше, чем кислород.
Макс посмотрел на дверь рубки. Там, в коридоре, перед шлюзом лежали скафандры и ранцы аварийного запаса. Там нас ждала вода и пища, но достать это без серьезного риска для жизни было, вряд ли возможно - наверняка там уже гуляли сквозняки из местного воздуха.
Шанс встретить там что-то другое был весьма невелик. Единственным реальным шансом на жизнь тут могла оказаться связь.
Поддерживаемый мной командир дотащился до передатчика, оставив дверь в рубку "на потом".
Панель передатчика на первый взгляд казалась целой. Дрожащими руками Макс снял её. За пластиковой стенкой аккуратными рядами стояли платы, напичканные наноэлектроникой. Он наугад потащил одну из них. Со скрипом, оказавшимся мне оглушительным, пластина двинулась вперед и застыла на полпути. Я прикусил губу, чтоб не дать вырваться разочарованному стону.
- Что?
Макс вздохнул и вытянул пластину наружу. Я сообразил, что у него попросту не хватило сил на этот вообще-то пустяшный подвиг.
- Целая? - я не мог не спросить, хотя своими глазами видел, что целая пластина, целая!
- Не знаю... Похоже, что целая.
Это давало некоторую надежду, но ни один из нас не хотел бы оказаться чрезмерным оптимистом. Чрезмерный оптимизм часто бывает совершенно некстати.
