Тело барона Фридриха фон Розенталя, совсем недавно бомбившего свое собственное поместье, на землях которого расквартировался русский авиационный отряд, затряслось, как у припадочного, а из его груди прямо в лицо Франца брызнули настоящие потоки крови. Не менее десятка винтовочных пуль прошили наблюдателя насквозь и откинули его обратно в кабину, на дно которой он и сполз. Еще некоторая часть перепала пострадавшему ранее двигателю, и валивший из него ранее серый дым приобрел черные оттенки. Досталось и пилоту. Помимо забрызганного кровью товарища лица и глубокого шока, он получил три касательных ранения, а одна пуля застряла в кисти, предварительно пробив навылет правое плечо.
"Если противник не сдается, его уничтожают" - вспомнил Петр одно из любимых изречений Алексея Михайловича и, убедившись, что опасности более нет, поскольку два оставшихся австрийских аэроплана, отвалив в стороны от обреченного сослуживца, вовсю улепетывали, прибавил газу.
Поравнявшись с теряющим скорость и высоту противником, Нестеров жестами показал австрийскому пилоту, что если тот не пойдет на немедленную посадку, он откроет огонь на поражение. Тот, не смотря на полученные ранения и шоковое состояние, все же смог понять, чего от него требуют и повел свой Альбатрос к земле, в направлении указанном русским авиатором.
Удостоверившись, что его поняли верно, Петр убавил обороты и вновь занял место за хвостом противника. Минуты через две они уже пронеслись в какой-то сотне метров над расположением штаба армии по направлению к аэродрому 11-го отряда. Вот только похвастаться столь редким трофеем Петру Николаевичу, было не суждено. Примерно в километре от летного поля двигатель Альбатроса заглох и истекающий кровью пилот не смог удержать одной действующей рукой подбитую машину в воздухе. Он принялся довольно резко заваливаться на правое крыло и через десяток секунд разбился на пшеничном поле. Стоило крылу коснуться земли, как аэроплан тут же развернуло на девяносто градусов и, подломив шасси, он боком проехался на брюхе, сминая под собой колосья еще не убранного урожая. Двигатель, оторвавшись от планера в момент удара о землю, смял часть попавшегося по пути левого нижнего крыла Альбатроса, а после, кувырнувшись раз пять, замер, зарывшись в жирную плодородную землю. По всей видимости, только это и спасло остатки аэроплана от возгорания.
Сделав несколько кругов над поверженным противником, и отметив, что со стороны аэродрома к месту падения уже вовсю несется грузовик, забитый людьми под завязку, Петр повел свой У-2 на посадку. Пусть ему и не удалось довести трофей относительно целым до аэродрома, тем не менее, он оказался первым кадровым армейским летчиком, кто смог сбить аэроплан противника. И эта мысль грела душу штабс-капитана почище стакана водки. Только факт того, что самая первая воздушная победа оказалась одержана несколькими днями ранее пилотом-охотником, слегка портил его настроение. Но лишь слегка!
