Но я не хотела напирать. Я решила внести предложение на аукционе, но назвать скромную цену и подождать — нужна ли я Страдивари так же сильно, как она мне. Мы вернулись в офис Tarisio за несколько минут до конца торгов. Я внесла предложение, двести пятьдесят тысяч фунтов — намного ниже оценочной стоимости. Все сотрудники за меня переживали, я это чувствовала.
— Может шнур из розетки выдернем? Тогда точно больше не дадут, — нервно пошутил кто-то.
Пять, четыре, три два, один.
Страдивари досталась мне.
Странное это было ощущение, смесь облегчения, радости и легкой растерянности. В эту минуту я вернулась в нормальный мир — и не вполне понимала, что мне делать дальше.
Мы приехали домой. Я была довольна, даже чувствовала облегчение. Жизнь не вернулась на прежние рельсы, но теперь я могла думать не только о своей потере. Может быть, я все же двигаюсь в правильном направлении? Вот только Мэтт вел себя странно. То, что я все же купила скрипку, он рассматривал как победу, подтверждение своего успеха. Его радовало не то, что у меня теперь есть инструмент, он смаковал детали сделки, как мы это все провернули и сколько заплатили.
Прилетев в Лондон, мы на пару дней остановились у родителей Мэтта. Вечером я случайно вошла в комнату, когда Мэтт говорил отцу:
— …учитывая мою роль в этой сделке, я думаю, мне полагается почет и уважение, а может, и комиссия от Tarisio.
Тут я не выдержала.
— Погоди, это ты про мою скрипку?
— Мэтт просто рассказывал мне о том, как свел тебя с Tarisio и нашел тебе скрипку, — вмешался отец Мэтта. — Правильно я говорю?
Отец, как и сын, пытался направить разговор в нужное русло. И я по привычке пошла у них на поводу.
— Да, это правда.
— Ну вот. По-моему, они должны признать в этом его заслугу. Мэтт, по сути, сам нашел новую скрипку, а Tarisio его даже не поблагодарили за такой хороший куш. Дела по-другому делаются.
Он говорил спокойно и мягко, и был совершенно уверен, что прав. Хороший куш? Вот значит, как? Интересно, только мне одной казалось, что тут что-то не так? Позже, когда мы с Мэттом остались одни, я снова заговорила о покупке.
— Ты правда считаешь, что тебе полагается комиссия за скрипку?
— Не совсем. От тебя я комиссию не хочу. Но я хочу, чтобы Джейсон знал, что я отлично умею продавать. И что я помог тебе принять решение купить скрипку именно у него, — объяснил Мэтт.
Это я могла понять. Он всегда хотел покупать и продавать инструменты.
— Я знаю, ты хочешь стать одним из них, — сказала я. — Но мне было больно покупать замену. Я вообще не искала новую скрипку. Этого твой отец не понимает? Особенно учитывая обстоятельства. Они хоть знают, что скрипка была с тобой, когда ее украли?
