– Какие развлечения предпочитает Ваше Величество? – спросил Джокер.
– Даже не знаю. Что-нибудь, что понравится и леди.
Чувствуя, что Король смотрит на нее, Кэт зажала руки между колен и решила, что ни за что не повернется.
– Вы сами лучше знаете, что выбрать. То, что вам нравится, наверное, понравится и нам.
Джокер ответил на ее неуклюжие слова кривоватой усмешкой, и колода карт исчезла у него в рукаве.
– Ничто не радует больше, чем улыбка на лице прекрасной дамы. Но что-то подсказывает мне, что рассмешить вас будет не так просто, как на последнем балу.
Кэтрин вспыхнула.
– О, она считает, что на балу ты был эффектен, – вмешался Король, – Она сама мне сказала.
– Правда? – переспросил Джокер и, кажется, на самом деле удивился.
– Да, – подтвердила Кэт, – хотя теперь я думаю, что надо было тщательнее подбирать слова.
Шут усмехнулся.
– Эффекты – мое ремесло. Надеюсь не разочаровать вас и сегодня.
Пошарив в трехрогом колпаке, он вынул серебряную флейту – ту самую, на которой играл в ту ночь. Увидев, что Кэт узнала ее, он улыбнулся шире и шепнул: «Постарайтесь не лишиться чувств».
Кэт скрестила руки на груди, ни на миг не забывая, что рядом Король. Что он смотрит. И слушает.
Он не блещет умом, напомнила она себе, впервые радуясь тому, что Король глуповат. Он не блещет умом.
Поправив колпак, Джокер поднес флейту ко рту. Глядя на него Кэт невольно облизала губы. Хорошо, что никто этого не заметил.
А потом полилась волшебная музыка.
Веселый напев, переливаясь и подпрыгивая, вихрем закружился мимо Кэтрин и Короля, мимо кустов и цветочных клумб. Колокольчики так заслушались, что перестали звенеть. Ветер затих, птички смолкли. Кэтрин слушала, не дыша, и чувствовала, как мелодия заполняет все ее существо.
Мотив, веселый и в то же время печальный, был ей незнаком. Она представляла себе первые весенние подснежники, проклюнувшиеся из почек клейкие листочки, запах дождя в теплом воздухе и прохладную травку под босыми ногами. Флейта пела о пробуждении природы, о красоте и вечности…
…а когда все закончилось, щеки у Кэт были мокры от слез.
Джокер опустил флейту, а Кэт, не поднимая глаз, поспешила смахнуть слезы. Сунув руку в карман за платком, она наткнулась на забытую коробочку с пирожными.
Король шмыгнул носом и зааплодировал.
– Браво! Браво, Джокер!
Джокер поклонился.
– Ваше Величество слишком добры ко мне.
Восторженные крики Короля подхватили все, кто сбежался послушать музыку. Кэт наконец рискнула посмотреть на Джокера. Она ожидала увидеть на его лице самодовольство, а увидела надежду и вопрос в его янтарных глазах. Вопрос тут же сменился улыбкой,
