– Что-то не так? – спросил мистер Гласс.
– Не так?! – Кларенс подошёл к картинке вплотную. Поднёс свои детские ручонки к экрану, ткнул в деспотичную челюсть, в змеиный глаз, в клыки и лоб, затем слепо обернулся к лучу света из будки – так, что на его негодующих щеках отпечаталась чешуя, как у ящера. – Что происходит?! Что это?!
– Просто такой монстр, шеф.
– Монстр, чёрт подери! – Кларенс замолотил по экрану крохотным кулачком. – Это же я!
Половина собравшихся подались вперёд, половина откинулись назад, двое вскочили на ноги, в том числе мистер Гласс: судорожно нашаривая в кармане вторые очки, он напрягал глаза и стонал:
– Вот, значит, где я его видел!
– Где вы что?
Мистер Гласс, зажмурившись, покачал головой:
– Эта морда – я же сразу понял, что она мне чем-то знакома.
По комнате пронёсся ветер.
Все обернулись. Дверь стояла открытой.
Тервиллигер исчез.
Тервиллигера нашли в его анимационной студии: зажав механическую модель Тираннозавра под мышкой, он опустошал стол, сваливая всё без разбору в глубокую картонную коробку. В дверь ворвалась толпа во главе с Кларенсом; Тервиллигер поднял глаза.
– Чем я это заслужил?! – закричал киномагнат.
– Мне страшно жаль, мистер Кларенс.
– Жаль?! Разве я не платил вам хорошие деньги?
– Вообще-то нет, по правде говоря.
– Я приглашал вас на обеды!
– Один раз. Причём за мой счёт.
– Я устраивал ужин в вашу честь у себя дома, вы плавали в моём бассейне – а теперь такое! Вы уволены!
– Мистер Кларенс, вы не можете меня уволить. Последнюю неделю я работал бесплатно и сверхурочно, а про мой чек вы забыли…
– Всё равно вы уволены, уволены окончательно и бесповоротно! Отныне в Голливуде вы в чёрном списке. Мистер Гласс! – Киномагнат стремительно развернулся к старику. – Подайте на него в суд!
– С меня нечего взять, – отозвался Тервиллигер, больше не поднимая глаз; он просто упаковывал свои вещи, глядя в пол и ни на секунду не останавливаясь, – нечего взыскать по суду. Деньги? Так вы платили мне слишком мало, чтобы что-то откладывать. Дом? Никогда не мог себе позволить подобной роскоши. Жена? Я всю жизнь работаю на таких, как вы. Куда ж мне жениться? Я ничем не обременён. Вы со мной ничего не сделаете. Если вы конфискуете моих динозавров, я просто забьюсь в нору в каком-нибудь маленьком городишке, разживусь банкой латексной резины, накопаю глины на реке, добуду старую стальную трубу и наделаю новых монстров. Задёшево куплю киноплёнку. У меня есть старый, видавший виды аппарат для покадровой киносъёмки. Отберите его – и я своими руками смастерю новый. Я всё умею. Вот почему вы больше ничем не сможете мне навредить.
