Давай за них, давай за нас,
И за десант, и за спецназ,
За боевые ордена давай поднимем, старина…
Один бритый затылок за другим, курсанты входят в баню. Верх и вниз по лестнице. Одни бойко поднимаются, другие, распаренные и разомлевшие, ползут вниз. Соня врывается в мужской зал.
— Что это?! — кричит она Лейбе. — Объясните мне, если можете!
Лейба Аронович встревожился:
— Что?
— Это что за похоронная команда?
— Сонечка, деточка, это не похоронная команда.
Подвалил офицер, козырнул:
— Старший лейтенант Прикотенко. Разрешите обратиться?
— Обращайтесь, обращайтесь!
— Мы не похоронная команда, а училище тыла и транспорта.
— Какого еще тыла, если это моя собственность? — Соня таращит глаза и указывает в зал на голых мальчишек.
— Какие вы все слова выучили, — обиделся лейтенант Прикотенко. — Собственность… Отвернитесь, неприлично даже.
— Что «неприличного»? У всех все прилично! Просто я не понимаю, вы на каких основаниях здесь? Касса внизу закрыта, а по улице полки маршируют туда и обратно.
— Какие полки, дамочка?! Вы хоть знаете, как полки выглядят?
Соня готова утопить лейтенанта в ржавой лоханке, но Лейба встает между ними.
— Ну, Сонечка, ну что ты так волнуешься. Солдатики тут уже сто лет моются. Один день в неделю — их. Это уж так повелось. А где им мыться, когда в казармах только раковины? Сейчас помоются и быстро уйдут.
— Хоть медленно, хоть в ритме румбы. Мне совершенно неважно, сколько времени они здесь пробудут, мне важно, чтобы они заплатили! Это бизнес.
Прикотенко слово «бизнес» люто презирал и от того расстроился еще больше.
— Соня, цыпонька! Бизнес-шмизнес… Наша баня лет пятьдесят шефствует над военной частью, — начал было оправдываться Лейба, но тут вспомнил и обрадовался: — Они платят, платят! Символически.
— Сколько?
— Копейка с человека!
— Сколько?!
— А что? Копейка рубль бережет, Сонечка…
— Какая копейка! Какой рубль!
— Копейка — символ рубля, — парировал находчивый Лейба, но Соня чувствовала, что надвигается хаос.
— Должны же материалы привезти, я машину заказала.
— Что вдруг? — встрепенулся Ароныч. — Кто тебе, моя девочка, сказал, что материалы вовремя привозят? Сядь, не торопись. Поговорим, чайку попьем.
Соня в ужасе смотрит на раздевающихся курсантов. Прикотенко настаивает:
— Вы бы, девушка, все-таки отвернулись.
— Ничего принципиально нового я не увижу. Я вообще уйду.
Соня направляется к выходу.
— А чай? — фальцетом кричит старый Лейба.
— Я лучше водки пойду выпью. Спасибо.
Она дернула тяжелую дверь.
