— Нет, Ира, я не сказала, я приняла решение.
— Да? Какое?
— Никогда не пытаться сделать из бывшего любовника делового партнера. Моя мама с этим пролетела.
Юля кивает на портреты матери и Воропаева. Но Иринина улыбка профессионально непроницаема. И где учат так улыбаться. Юлька бы денег приплатила, чтоб научиться.
— Вы не согласны. Я понимаю…
Машину с гипсом разгружали сообща. Лепщики гундели, что их квалификация не предусматривает черного труда. Соня покрикивала на них и сама подставляла худую спину под очередной мешок. Крякнув, подгибалась под тяжестью, показывала пример.
— Не прорабское это дело — мешки таскать, — говорила она, чтобы им стало стыдно.
Любитель Кафки Виталка шел прямо за Соней, с таким же, как у нее, мешком на спине.
— Это точно! И не бабское!
За ним охал Вован. Тащил на плечах два мешка. Они гуськом поднимались по лестнице.
— Шла бы домой, Софья Викторовна.
— Напьетесь, — беззлобно констатировала Соня.
— Ну и напьемся, так и что? — удивился Вован. — Рабочий день-то уже закончен. Тю-тю.
Вот этого он не должен был говорить. Вот это он проговорился. Соня бросает мешок и отряхивает белую пыль. Громко, чтобы до пролетариата дошло, хлопает ладонью о ладонь. Стягивает с себя респиратор.
— Вчера пили здесь?
Виталка обычно не врет. Кафку все дочитывает или спрашивает у Сони, чем кончилось? Неплохой парень, и сейчас прячет глаза. Может, и стыдно ему. Соня подступается к Вовану:
— Владимир Иваныч, отвечай мне, золотце.
— Мы по четвергам не зажигаем.
— А! По пятницам только. Понятно, дорогой.
— Да что ты пристала, как гестапо. Рабочий день кончился — шесть часов. Все!
— Ага, значит, домой собираетесь?
— Соня… — робеет Виталка.
— Я тебе не Соня! Я спрашиваю, помочь не хотите?
— Да ладно тебе, — при других обстоятельствах Вован стал бы профсоюзным лидером. — Завтра придем и все сделаем.
— Завтра тут будет цементная плита толщиной в полметра. И это будет наша братская могила.
Вован дернул плечами. А Соня повалилась на мешки.
— Значит, не поможете?
Вован не хотел ее обижать, но он знал, что прав. Время отдыхать и время работать. И это справедливо.
— Бог поможет. Мы вторую неделю без выходных работать не будем.
— Так все решили? — спросила Соня, и Вован нахмурился.
— Все. У тебя то понос, то золотуха. А нам-то что за радость?
Виталка чувствовал угрызения нечистой совести. Не извинялся, поскольку не был обучен, и только приговаривал:
— Соня… Софья Викторовна, все будет путем! Не переживай.
