— Ну не люблю я этой вашей философии! Это вы с Сонькой можете часами говорить о смысле жизни. Только ты от этого потом грустная ходишь, а Софья как была блудница, так и остается.
— Послушай, Ю. Ты не тупая, а она не блудница, и я не всегда грустная. Просто мы такие, какие есть. Нравится это кому или не нравится — вопрос десятый. Главное, чтобы мы друг другу нравились.
— Хо-хо! Ты мне нравишься! — снова щебечет Юлька.
— Дура!
— Ха!
— Дурында.
Машина тормозит. Юля открывает дверь.
— Иди, работай, и не повторяй прежних ошибок, а то и отсюда уволят.
— Может, мне здесь танец живота попам станцевать?
Юля укоризненно смотрит на подругу и качает головой. Нонна, выйдя из машины, призывно колышет бедрами.
Теперь цейтнот у Юли. Торопиться! Спешить! А еще подругу осуждала. Юля вбегает во двор, еще издали заметив, что возле ее «Тату-салона» стоит на приколе новехонький «Харлей-Дэвидсон». Ее ждут клиенты, наводящие страх на респектабельных посетителей «Воропаева». Огромный рельефный байкер Годо выпирает из стены, как обломок метеорита. За ним отлепляется его подруга, такая худая, что взгляду больно. Годо, как и все байкеры, увлекался фотомоделями. Вот и Ладу он увидел в модельном агентстве, когда навещал тогдашнюю свою любовницу. Увидел и от жалости прослезился. Вынес, чуть не на руках. Слегка подкормил и с тех пор не отпускает — боится, оголодает.
— На сегодня наскальная живопись отменяется, Годо, — чмокает его в щеку Юля.
— Не, сестра, обещала, выполняй, — возражает Годо, известный поборник справедливости.
— Да на тебе ж свободного места нет.
Байкер скромно опускает глаза.
— Что? Веки? — шепчет Юля. — Это же больно.
— Да нет, — вступает в разговор байкерова подруга, которую он нежно называет Ладошкой. — Он задницу имеет в виду…
Проходят в салон. Юля вываливает из сумки свои эскизы и внимательно разглядывает рисунки.
— Только у меня сегодня небесные мотивы…
Байкер переглядывается с Ладошкой.
— Что?
Ладошка оказывается сообразительней.
— Ангелы, наверное.
— Ангелы?
Юля кивает:
— Ну, что-то типа…
— Пойдет, Рыжая… Для того места.
— Слушайте, не в службу, а в дружбу. Нарисую вам что угодно и где угодно. Даже денег не возьму. Достаньте мне проволоки тонкой!
Годо может достать все, что связано с железяками.
— Само собой, — говорит он.
Разговор прерывается, потому что в эту минуту в Юлину коморку врывается Овчарка. Крохотная женщина умудряется смести со своего пути и огромного байкера и его жутковато-худую подругу.
