Юля снимает с себя халат и погружается в негу. А в дверь ванной Сони колотит любопытный Жорик, и под эти звуки Соня наводит мосты между подругами.
— А ты ее, что, несерьезной видела? И про кого нам еще писать? Мы же не знаем, как живут колонии моржей и существуют ли там разводы? Мы только про себя и можем писать.
Жорик устал стучать, отбил кулаки и перешел теперь к своему главному оружию — занудству:
— Соня, я требую, чтобы ты вышла. Мне надо принять душ.
Соня сдает позиции врагу и выходит из своего убежища. Но не для того, чтобы проиграть сражение, а ради общего дела, как Кутузов при Бородино. Она проходит с двумя трубками мимо Жорика. Настолько мимо, что кажется, сквозь него, и занимает оборону в кладовке.
Юля с наслаждением ныряет в воду, держа трубку в вытянутой руке. А когда выныривает, хохочет:
— Ага, представляю себе про моржей-то. А у нас творческие командировки будут? По местам боевых действий, так сказать. Вот, например, я девственности лишилась в городе Тамбове, в студенческом стройотряде. Помните, я рассказывала.
Соня Нонне телеграфным стилем:
— Девственность осталась в Тамбове.
Нонна Соне в той же манере:
— Помним, она рассказывала.
— А еще у меня кошелек в Греции умыкнули, когда мама послала меня изучать античность на местах исторических событий. Если так, то, в принципе, я согласна… Ха-ха! А спроси у Нонки, а нам командировочные оплатят? Правда, я нашла у кого спрашивать…
Соня сидит на старых чемоданах, среди тюков и коробок. Над головой опасно нависают санки, лыжи и коньки.
— Нонна, Ю спрашивает, как ты считаешь, это принесет нам доход?
— Я про командировочные спросила, — оправдывается Юля.
А Жорик рвется теперь в кладовку, будто неведомое командование приказало ему умереть, но взять бастион.
— Соня, на завтрашнюю съемку мне нужны болотные сапоги. Достань мне сапоги!
— Ты в душ хотел.
— Я вспомнил про съемку.
Соня роется в коробке, на которой сидит. Достает сапоги и, приоткрыв дверь, протягивает их мужу, а потом снова запирается.
А Нонна с тазом белья и трубкой под ухом выходит на балкон. Тяжело ставит таз на цементный пол и оглядывает унылый осенний пейзаж. Он не богат — «хрущевка» напротив и клен.
— Доход? Хорошо бы. Мне вот стиральная машина нужна.
Она берет Мишкины футболки, рубашки, носки, развешивает пара к паре и продолжает грезить:
— Вы как хотите, а я возьмусь.
— Эй, Юлька, она хочет без нас приступить к шедевру. Наверное, и денежки все прибрать к рукам задумала.
