Кроме того, что американская вертихвостка, эмигрантка в наипервейшем поколении, эта некрасивая, но такая свеженькая и спортивная дамочка, с легкостью окрутила Федю, Нонна подозревала, что и тут не обошлось без рок-идола. И была права. Как человек без корней, она судорожно тянулась к тому, кто провозглашал их держаться, поэтому любила Бориса Гребенщикова. Конечно, он еще не умер, но поскольку находился в статусе живого классика, то уже не пах человечиной. И Нонна сделала неутешительный вывод — мужа тянет к мужчинам… О ужас! К мертвым и знаменитым мужчинам. Гомосексуализм с элементами некрофилии. А поскольку он, в силу воспитания и многочисленных социальных условностей, не может реализовать истинную свою сексуальность, то беспорядочно меняет женщин, через них осуществляя связь с мертвыми и знаменитыми. Это была страшная тайна, которую Нонна, как настоящий разведчик недр человеческих душ, открыла в своих повседневных медитациях на тему Федора. И в состоянии, близком к безумию, тут же и зарыла там, где нашла. Пусть в народных массах ходит молва о нем как о заурядном бабнике. А она, Нонна, полюбила Федора еще больше, нашептывая картам Таро что-то там о метущейся Фединой душе, которой нет покоя.
Пока Нонкина сексуальность тихо дремала, уверенная, что трусливый, но любимый изменщик вернется, — все было неплохо. Но бывали дни, когда твердость покидала ее. В один из таких вечеров Нонна подумала: а как, собственно, она намерена осуществить свой хитроумный план и вновь влюбить в себя бывшего мужа, если даже позвонить ему не может? До одури, до умопомрачения боится поговорить с ним! А вдруг он уже освободился от каракатицы, от этой беспринципной соблазнительницы, умыкнувшей у ребенка отца, а у нее, мягкой и умной Нонны, любимого мужа? Вдруг он уже свободен, и тогда без промедления нужно брать инициативу в свои нежные руки, пока он не спутался с вдовой Джона Леннона. Перспектива тягаться с увядающей японкой не радовала. И Нонна набрала номер.
— Hello, — послышался ровный женский голос.
Нонна несколько секунд колебалась. Она вообще-то говорит по-английски. Плохо, но говорит. Как быть? Она крутит в пальцах спичку и ломает ее. Решено. И срывающимся голосом она произносит:
— Добр… Добрый вечер. Будьте добры Федора Сергеевича.
— А кто его спрашивает? Я так понимаю — из России? — спрашивает лахудра с сильным брайтонским акцентом.
Где наша не пропадала! Нонна, овладев собой, пускается в рискованную игру — вертихвостка без корней, судя по всему, не помнит ее голос.
