Старик был дряхлый, шепелявый. Он говорил на местном языке, и Жак то и дело переспрашивал его.
— Господин брал меня в Мекку, — сказал старик. — Видите? Он ткнул пальцем в свою грязноватую чалму.
— Он был святой человек…
Петр нагнулся к стене. Она была прочерчена голубой бороздой — наискосок, словно кто-то прошелся тупым зубилом. В одном месте бурело расплесканное пятно. На земле тоже запеклась кровавая лужа. Здесь же валялся куриный пух…
— Наверное, курицу резали, — фыркнул Жак.
Старик стоял, не уходил. Затем он робко напомнил о себе:
— Батуре, даш, — что значило: «Белый человек, милостыню…»
Войтович протянул монету. Старик моментально спрятал ее в складки своего одеяния и потащился на передний двор искать новых слушателей.
— Думаешь, все-таки его убили? — спросил Анджея Петр.
— Куда отсюда выскочишь! — махнул тот на бетонные стены.
— Надо уезжать, — мрачно заявил Жак. — Я работал в этих краях пять лет, северян знаю… Быть здесь большой резне. Ведь убили премьера-то! Слыхали, что говорит старик?
4
Вернуться в шале, сложить вещи и прихватить с собой котенка было делом нескольких минут. Улицы по-прежнему пусты. Лишь броневики и «джипы», набитые солдатами, носились по ним на бешеных скоростях. Да еще с аэродрома время от времени взлетали старенькие самолеты, которые, покружив немного над городом, улетали куда-то в саванну.
— Только бы не закрыли дороги, — встревоженно пробормотал Жак.
Но дороги закрыли.
Едва они проскочили дворец Победы, как увидели впереди толпу. Люди тесно стояли в пыльной желтой траве по обочинам дороги и с веселым интересом наблюдали за мечущимся человеком в голубой рубахе летчика, но без форменной фуражки. Он с криками размахивал пистолетом перед носом у остолбеневшего от испуга толстяка северянина. Солдаты в надвинутых на лбы касках тем временем выкидывали из розового «мерседеса» толстяка какие-то тряпки. Три женщины, закрывши лица, испуганно жались друг к другу на заднем сиденье.
— Не знаешь, что происходит? — потрясал пистолетом летчик. — В Кадо, говоришь, собрался? А это кто? Жены?
— Да я… — Пухлые руки толстяка тряслись. — Бизнесмен…
— Везешь награбленное?
Толстяк мотал головой. Толпа была довольна спектаклем. Кое-кто из солдат тайком улыбался.
Неизвестно, чем бы кончилось дело, если бы не появился зеленый «пежо» Жака. Зрители оживились — зрелище обещало стать еще интереснее — в машине сидели иностранцы!
Нервный летчик на мгновение растерялся. Но только лишь на мгновение: внимание толпы подстрекало его.
