Самому ему брать взятки и воровать нужды не было: эмиры выделяли ему многие тысячи фунтов на «нужды партии Севера».
И вот теперь дворец Бенды, попасть в который иностранные послы порой считали куда более важным, чем к премьер-министру всей Гвиании, лежал в развалинах.
Со всех концов притихшего города сюда тянулись молчаливые толпы.
Когда «пежо» затормозил в густой тени великана манго, дворец все еще был оцеплен. Растерянные полицейские, вооруженные карабинами, в стальных касках, стояли, сидели группами вдоль белых стен, из-за которых виднелись черные развалины еще вчера белоснежного купола и шел дым. Пахло жжеными тряпками.
Жители Каруны ко дворцу не подходили. Они стояли мрачной толпой вдоль асфальтовой ленты шоссе, метрах в ста от развалин, и тихо разговаривали.
Жак повертел головой и насторожился. Группа гвианийцев стояла кружком в стороне от дороги, рассматривая что-то в траве. Жак поспешно направился туда. Петр и Анджей пошли за ним.
— Базука, — уверенно сказал француз, присев на корточки около толстого снаряда, оказавшегося в центре кружка любопытных. — Снаряд от базуки. Восемьдесят пять миллиметров, американское производство, термитная начинка.
Он привстал и из-под руки посмотрел в сторону дворца.
— Базука против глины!
— Маста, а вот еще…
Оборванный мальчишка-северянин показывал куда-то в траву.
— Гильза! Всего один раз и выстрелили. Прямой наводкой.
Полицейские собирались уезжать. Они молча влезали в высокие грузовики, крытые брезентом, на котором было написано «райот полис» — «полиция против мятежа». Вид у них был растерянный. То, что здесь произошло, было уже не райот — бунт неорганизованной толпы: дворец был взят штурмом регулярной частью армии Гвиании. Такого еще не бывало.
Сквозь пролом — широкий, заваленный глиняными обломками взорванной стены, какие-то угрюмые люди выносили пестрые узлы. Их поспешно складывали на длинную платформу-трайлер, прицепленную к мощному оранжевому трактору. Кто-то махнул рукой, трактор загудел. Люди уселись в трайлер и поехали. Одновременно тронулись и грузовики полиции.
И тогда осторожная толпа стала потихоньку подступать к покинутому дворцу. Сначала она перешла широкую площадь, затем осторожно приблизилась к закопченным стенам. И остановилась. Главные ворота были приперты большим колом. Рядом зияла пугающая пустота дверного проема, ведущего в проходную, где раньше всегда дежурила охрана.
Наконец кто-то решился. Остриженный наголо смельчак в пестрой одежде южанина робко вошел в черноту. И сейчас же оттуда раздался его испуганный вскрик. Это словно подстегнуло толпу. Люди, давя друг друга, втискивались в дверь.
