— Ребята! Мы же корнфлекс забыли! Ник!
— А где он? — растерялся Ник.
— Где, где? Забыл? Ты же сам его на шкаф от крыс затащил! Вон он! Крем я взбивал из сгущенки! Пальчики оближете!
— У вас крыс много? — побледнев, осторожно поинтересовался Шашапал.
— Хочешь, сейчас парочку жирненьких отловим. А других на танцы пригласим или на корнфлекс. Елена возражать не будет? — гаерствовал Иг.
— Крыс я перебоялась уже, — успокоила Ига Медуница, отхлебывая чай из блюдечка.
— Как это перебоялась? — не понял Шашапал.
— В бараке на торфе у той мамаши, — пояснила Медуница, — крыс видимо-невидимо было. Привыкла.
— Кому сколько корнфлекса? — закричал Ник, вертя над головой тазик с воздушным кушаньем. — Лучше сразу берите больше, чтобы меньше никому не досталось!
В корнфлекс зарылись по уши.
Первым с яством покончил Ник. Медуница и четверти щедрой порции не одолела, когда Ник достал из ящика шкафа колоду карт и предложил почтенной публике «умопомрачительные фокусы». Перевоплотившись в чародея, Ник не глядя извлекал из колоды любую карту по желанию.
— Фокусы Ника особенно нравились проводницам, — зашептал Иг на ухо Сергею, не отрывая глаз от магических пассов брата. — Они как околдованные становились.
— Каким проводницам? — не понял Сергей.
— Я еще тебе не рассказывал, — спохватился Иг. — Мы в Ташкенте с дедом и бабкой жили.
— Ну?
— Ну… и дед умер. Вот у кого светлая голова была. Добрый-предобрый. До самой смерти чеканщиком работал. И всех нас кормил. Но денег у него не осталось, потому что дед на все займы подписывался. Так что после него одни облигации остались. Но и облигации бабка попрятала. А куда — сама забыла. У нее, понимаешь, уже гномики по мозгам носились.
— Какие гномики?
— От старости мозги устали, и она плохо мерекала. Пиалы треснувшие закапывать начала, а соседям говорила, что они из золота. Вечером однажды ушла и не вернулась больше. Мы ее месяц ждали. Все, что было, — проели. Отец с матерью на разных фронтах. Не будем же мы им паникерские письма слать. Но тут нам стало немножко фартить. Сначала пришло письмо от тетки Стеши. Мы хоть адрес ее узнали. Потому что шкатулку с письмами и документами бабка неизвестно куда запрятала. Само собой, номера полевой почты отца с матерью мы наизусть помнили. Вот… А потом я в щели на кухне нашел пачку дедовых облигаций. Под рукомойником. Решили мы тогда к тетке Стеше ехать. Нам соседка Флюра Ибрагимова помогла. Она на швейной фабрике работала. Обрезки, лоскутики, отходы всякие домой приносила. Сумки из них шила. Они на базаре, знаешь, как здорово шли… Мы ей продавать помогали. Флюра Ибрагимовна нас кормила иногда. У нее своих четверо детей было. А мужа убили в сорок втором. Да… Я первый у нее на машинке шить научился. А потом и Ник. Когда к тетке поехали, то сами себе из клеенки трусы с карманами секретными сшили. Где деньги и облигации прятали. Ух, они нам пригодились. Месяц до тетки добирались. В Свердловске нас с поезда сняли и в детприемник отправили. Мы как узнали, что трусы наши тоже отберут, через окно рванули… И трое суток на вокзале не показывались. У одного барыги в сарае ночевали. Думали, он свой… А на третью ночь барыга наш чемоданчик с лепешками увел, сволочь.
