Висела тишина. Невостребованно простояв с минуту в дверях, Федор счел уместным легким покашливанием напомнить о себе. Алексей поднял от бумаг голову и непонимающе уставился на Федора. Потом вдруг встряхнулся и, словно продолжая только что прерванный диалог, произнес:
— Да, так вот — мы им платим или нет?!
«Белая мышь» при этих начальничьих словах повернула голову и тоже уставилась на Федора с вопросом в бесцветных глазах. Федор изобразил на лице вежливое недоумение:
— Простите, Алексей Дмитриевич, кому платим? За что платим?
— Ну, «Салямспецстрою», я говорю, таджикам нашим, — объяснил Куницын, видимо, вспомнив, что Федор при разговоре не присутствовал. — Они денег просят вне графика, вот думаем — давать, не давать?
— И много просят? — осторожно поинтересовался Федор.
Впрочем, спросил он это просто для того чтобы поддержать разговор, потому что взаиморасчеты с подрядчиком в компетенцию Федора не входили, и что отвечать на поставленный ребром вопрос, он не представлял совершенно.
— Да прилично, — хмуро ответил Куницын. — Вот и думаем.
Снова повисло тягостное молчание. И тут Федор, которого этот разговор немого с глухим о том, что видел слепой, и забавлял, и раздражал одновременно, с совершенно серьезным выражением лица пошутил, как ему казалось, вполне уместно случаю:
— А вы, Алексей Дмитриевич, дайте им половину того, что они просят, и все дела!
«Белая мышь» изобразила уголками губ какое-то подобие улыбки, но тут же ее лицо вновь стало похоронно-постным, потому что Куницын воспринял слова Федора совершенно серьезно.
— Ты думаешь? — с сомнением спросил он, потирая кулаком подбородок, и повернулся к главбухше: — Что скажете, Роза Анатольевна?
У «белой мыши» в глаза выплеснулся ужас, и она часто закивала головой. Алексей, которого, похоже, больше тяготил не сам вопрос, а необходимость принятия решения по его сути, от такой поддержки фин-богини даже сразу просветлел.
— Ну, Федор, молодец, здорово ты все разрулил! — воскликнул он, хлопая себя ладонью по ляжке, и сразу снова стал официальным: — Ну, иди, передай там всем, что совещание через пять минут.
Умирая про себя со смеху, Федор вышел уже было из кабинета, но в тамбуре, закрывая за собой одну дверь и открывая другую, замешкался, и до него донесся приглушенный, но все же совершенно явно слышимый дискант главбухши:
— Тогда что, сколько платим, Алексей Дмитриевич?
Рука Федора непроизвольно замерла на ручке двери.
— Ну, сколько, сколько? — пробубнил голос Алексея Куницына. — Пополам, значит, пятьсот.
