Дух человеческий и его члены
Та суть, тот всеобщий универсальный дух человеческий, единый для всех человеческих индивидуумов, пережил гибель преходящего существа, порожденного несколькими убитыми. Он скорбно наблюдал за гибелью тех мужчин и женщин. Ощущая их боль и горе как свои собственные, он все же возвышался над ними; так человек, чувствуя боль от порезанного пальца или разбитой костяшки, продолжает свое дело.
Дух человеческий пробудился в тот миг не впервые. Он бодрствовал всегда, во всех двух миллиардах живущих, составлявших его живую плоть; а также и в каждом миге долгой жизни человечества он сознавал живое население мира. И во всех хрупких отдельных телах, даже самых недолговечных, всегда пребывал вековечный дух человеческий. Он знал их не только как души, отдельные от себя и друг от друга, но и так, как сознают чувства и идеи собственного ума, как человек сознает свои интересы и прихоти, страсти и высшие цели, борющиеся внутри его.
Дух человеческий встретился с городской святой и со святыми всех стран. Они явились ему не как нечто недостижимо высокое и чуждое, но как его истинное, внутреннее Я, хотя часто они исповедовали ошибочные доктрины, ложность которых хорошо видел он, умудренный веками человеческой мудрости. Несмотря на свои заблуждения, эти ангелические существа в душе были воистину им самим — и тем более так, что они неустанно стремились за его пределы, за пределы обычной человечности к духу более чистому и богоподобному. Но и это стремление было его стремлением. И в умиротворении, обретенном этими редкостными существами в единении с их богами, он тоже обретал блаженство. Однако то блаженство было немым и неосмысленным. Не для него были их маленькие мифы. Для него их радость была скорее предвкушением другой, еще не обретенной и, быть может, вовсе необъяснимой. Ведь он хорошо знал, что ни разум, ни даже чистый дух человеческий не способен разрешить высшую тайну.
