В конце застолья, пока хозяйка вздыхала и жаловалась, как тяжко жить в затерянном посреди пустыни селении с такой дурной славой по части морали и добропорядочности, у Христа из Эльки от сладкого шоколада снова стало дергать зуб. Он немного резко оборвал иеремиады доньи Исолины, поставив ей на вид, что благодарной Господу следует быть за все и всегда, дорогая сестра.
— Он дает нам орехи, а уж нам их раскалывать, — кисло заключил он. Поблагодарил за ужин и компанию и встал из-за стола.
Пора бы и честь знать.
Надобно найти пансион на ночь.
Хозяйка возмутилась. Прижала руки к груди, словно собираясь сотворить молитву, и сказала, что не может такого допустить, Учитель, ни в коем случае. Уж не думает ли он, что она так неучтиво поступит со святым гостем — выгонит его на улицу?
— Заночуйте сегодня у нас, окажите такую честь.
По ее мановению сержант исчез и тут же появился с толстым шерстяным матрасом. Потом приволок теплое боливийское пончо, две кретоновые простыни и большую подушку с искусно вышитыми алыми цветами колокольчиками. В мгновение ока мать и дочь устроили ему постель на деревянном полу комнаты в углу двора, которую иногда сдавали заезжим коммерсантам.
— Не обессудьте, — сказал сержант, — тут электричества нет, но мы оставим вам свечу и спички.
Христос из Эльки попросил чашку кипяченой воды, хрипло пожелал доброй ночи и притворил некрашеную деревянную дверь без замка и щеколд. На спину было не лечь из-за шрамов, и он, не раздеваясь, примостился на боку. Сон не шел. Он пытался унять пульсирующую зубную боль глотками воды и молитвами Предвечному Отцу. После полуночи, когда свеча почти догорела, он без особого удивления обнаружил рядом с собой дочь сержанта. С рассыпавшимися по плечам волосами и в тоненьком неглиже юная Адела совсем не походила на мудрую деву из притчи про масло для светильников. Сначала она ласкала его решительнее и смелее многих служанок, с которыми Христу из Эльки доводилось совокупляться за годы служения. Дикое козлиное желание уже возобладало над вспышками боли, и проповедник воодушевленно намеревался приступить к основной части, как вдруг плутовка выскользнула из его лап и, заливаясь лукавым смехом испорченной девчонки и покусывая локон, растворилась во тьме двора.
На следующее утро перед уходом — Христос отказался от завтрака из-за распроклятого зуба, который все не проходил, — донья Исолина попросила его благословить распятие, купленное в последнюю поездку в Антофагасту. Продавец — радостно рассказала она — поклялся Христовой туникой, что распятие сделано из дерева сикоморы, привезенного прямиком из Святой земли.
