— Дабы раз и навсегда уяснили силу Отца Небесного, Бога Всемогущего, Владетеля Воинств!
Криворотый со сподручными застыли в ожидании, а некоторые верующие кричали, чтобы не вздумал, не дай бог, шею сломает. Христос из Эльки выругал их маловерами, церемонно подобрал подол и опасно приблизился к краю перил. Держась за столбик и еле сохраняя равновесие, он принялся молиться Агнцу Господню, чтобы сжалился над этими святыми Фомами, над ожесточенными сердцем, которым непременно требуется видеть, чтобы верить, а не понимают, простаки, что надобно верить, чтобы видеть, только так мир и преобразится.
Он поправил плащ из лиловой тафты, отбросил космы со лба, распахнул длинные костлявые руки и под испуганный женский визг шагнул в пустоту.
Как это происходило везде и всегда, некоторые свидетели впоследствии, за игорными столами в профсоюзе, клялись Богом и мартышкиным хреном, землячок, что малахольный в рясе замахал руками, как больной пеликан — крыльями, и пролетел-таки несколько метров, прежде чем мешком брякнуться оземь.
Эстрада в Вошке не отличалась высотой, поэтому падение не имело тяжелых последствий — разве только ссадины на коленках и локтях. Когда верующие подняли и отряхнули святого, Криворотый моментально заломил ему руку за спину.
— А ну пошел, сука, — прошипел он злобно, — или прямо тут прикладом забью!
К этому часу толпа разрослась вдвое. Всю дорогу до участка сторонники Христа — в основном женщины и дети, — шли за конвоем и выкрикивали лозунги протеста. У входа сторожевые расшугали их, а Христа под дулами карабинов ввели в здание. Внутри его затолкали прямиком в единственный «клоповник». Он рухнул на колени в углу. Криворотый приказал запереть окна и двери, а если кто сунется ближе, стрелять в воздух. Намотал ремень на кулак и закрылся с арестованным в камере. Не теряя времени, он приступил к допросу и угрозам.
— Не признаешься — убью, как собаку, и схороню там, где и Дурачок-с-Помелом не найдет! — рычал он.
Из угла коленопреклоненный Христос из Эль-ки спокойно отвечал:
— Истинная жизнь со смертью начинается, брат.
— Разуй уши, Христосик почечуйный, — Криворотый огрел ремнем цинковую стену, — и свои загадочки библейские прибереги. Не скажешь, на какой бардак в Пампа-Уньон работаешь, — выведем тебя в пустыню, пустим пулю в жопу и бросим, как собаку, в канаве.
— Я правду сказал. Я проповедник, проповедую Царствие Божие и Его суд праведный, даю советы для доброго расположения и учу здравым помыслам на благо Человечества.
