Несмотря на такие разговорчики, все обитатели Вошки уважали дона Анонимо и покровительствовали ему. Общими усилиями добивались, чтобы он не нуждался в самом необходимом.
Магалена Меркадо давала ему кров, хозяйки столовых всегда угощали мясной похлебкой или фасолью с перловкой, а рабочие дарили ношеные башмаки и шляпы с полями, чтобы не получил солнечный удар, пока шляется в пампе. Те, кто помоложе, делились с ним куревом и иногда тайком наливали горькой, хотя прекрасно знали — некоторые таким образом забавлялись, — что от капли спиртного миролюбивый человечек превращается в сущего ирода. Выпив, дон Анонимо прекращал свистеть, зато принимался костерить всех на своем пути, особенно женщин. Кроме того, он гонялся за ними по улицам, задирал юбки и слюняво просил позволить ему вставить свечку в подсвечник.
— Одолжи подсвечник, поблядушка! — орал он заплетающимся языком и зыркал, словно старый сатир.
Люди относились к дону Анонимо по-доброму не только из-за того, что молчаливый и послушный старик внушал желание защитить его и всегда проявлял беспримерную услужливость, — «у него, бедняжки, душа раба», — говорила учительница игры на фортепиано. Болезненная любовь к чистоте, ежедневно гнавшая его убирать пампу, приносила пользу и прииску: на всех улицах не оставалось ни пылинки после обхода Дурачка-с-Помелом.
Словно душа умершего от жажды в пампе, дон Анонимо бродил по окрестностям с совком, лысой метлой и дерюжным мешком. По первости он носил воду в винной бутылке, укутанной в мокрую тряпицу, но с недавних пор завел военную флягу времен Тихоокеанской кампании 1879 года — нашел подле мумифицированных останков бойца Седьмого Линейного полка, которые, не обмолвившись ни словом, захоронил под неиссякаемое насвистывание так же безразлично, как предавал земле дохлых псов и мулов.
Обязанности могильщика людей и зверей он взял на себя исключительно из желания насолить стервятникам, проклятым пожирателям падали: пусть голодают, а еще лучше — вовсе сдохнут.
Стервятников дон Анонимо на дух не переносил.
Он возненавидел их с того дня, когда посреди пампы на него напала свора оголодавших бродячих псов. Когда очередной прииск останавливал добычу, оставшиеся в селении-призраке бездомные собаки дичали и уходили в пампу искать пропитание. Зубастые твари так попортили дворника пустыни, что над его неподвижным телом начала кружить стая любопытных грифов. Они все снижались и снижались, потом сели на землю, стали боязливо подбираться — безобразные красные загривки их алчно трепетали — и успели основательно поклевать раненого. Но к счастью, провидение послало ему на выручку двух коробейников с грузом украшений.
