Афонин ждал неизвестно чего и надеялся на то, что все рассосется само собой. Человеку свойственно верить в лучшее.
Двое молодых парней в черных шапочках, надвинутых на брови, шли по пустырю, который упирался в забор.
Последние полгода Александр Афонин жил в новом доме, который он построил на границе санатория. Его дом лицом смотрел на липовый парк, а спиной выходил на пустырь. Дом отличался от соседних блочных строений, в которых жили простые граждане, к номенклатуре не относящиеся. Афонин создавал эти апартаменты специально для себя и своего окружения.
Первый этаж — гостевой, для друзей и дальних родственников, которые приезжали с Урала. Второй этаж — его личные покои. Третий этаж — для семьи. Роскошь, удобство, буквально Голливуд.
В подвале дома размещались подсобные помещения: котельная, прачечная. Окна на уровне с землей плюс электрическое освещение.
Жена Афонина считалась счастливой женщиной. Кто еще так живет?
Никто. Но она вела себя скромно, не выпячивала свои завоевания, а потому не раздражала окружающих.
Парней в шапочках дом не интересовал. Их интересовал подвал. В подвал вела пологая лестница и дверь. Дверь была заперта, что естественно, но не существует неприступных замков. Все открывается правильными отмычками. У парней был набор отмычек и крепкие нервы.
Они легко справились с препятствием и вошли в подвал. Достали ружье с оптическим прицелом, вырезали стекло в узком окне и стали ждать. Хотели закурить, но передумали. Решили не отвлекаться. Сосредоточились.
Афонин вышел ровно в половине девятого утра. Он всегда выходил в это время, садился в машину и отправлялся на работу. Так всегда, так и сегодня.
Афонин подошел к машине.
Один из парней, тот, что пониже, нажал на курок. Афонин упал. Всё. Дело было сделано. Заказ выполнен.
Двое парней не торопясь зачехлили ружье и убрались из подвала так же, как и вошли. Через дверь. Плотно прикрыли за собой, чтобы щель не бросалась в глаза.
Оказались на пустыре. Их никто не видел, поскольку время раннее и место пустынное. Они вышли на дорогу, ведущую в соседнюю деревню. Сняли шапочки, сунули в карман куртки. Ветер шевелил волосы, обдувал лицо. Было хорошо.
Справа — заросший пруд, в нем дружным хором квакали лягушки. Размножались. Слева — церковь. Ее долго достраивали, расширяли помещение. Теперь там просторно. Идут службы. Собираются, как правило, старухи, которые верят в Бога. Молодые верят в себя, поскольку есть силы.
Вечером по телевизору объявили об убийстве государственного чиновника и показали его портрет крупным планом.
