Жалость какая! Хоть плачь… Да еще и от дядюшки влетит за то, что посеял старинную редкую пуговицу.
Прямо хоть самому в трубу вниз головой!..
Но до раструба не допрыгнуть, не забраться в него. А кроме того, Гвоздик знал, что эти трубы идут далеко вниз, в самые глубины пароходного корпуса. Они — для проветривания машинных помещений и трюмов. Загремишь в тартарары футов на полсотни… А если поискать другой путь? Есть же где-то проход в трюм!.. Господи, но как же найдешь пуговицу в громадной утробе плавучего города? Как внизу отыщешь, куда именно выходит труба?
А если через этот люк? Куда он ведет?.. Да и наверняка заперт… Гвоздик без всякой надежды ухватился за скобу на крышке, поднатужился… Крышка нехотя поднялась, чавкнув резиновой прокладкой. Гвоздик отвалил ее, тяжеленную, глянул в пахнущую железом темноту. Вниз уходила узкая квадратная шахта. Глубоко-глубоко светился тусклый желтый квадрат. Одна стенка шахты примыкала к железному стволу трубы. На выпуклости этого ствола виднелись скобы-ступеньки. Ура!
Не размышляя ни секунды, Гвоздик уцепился за край люка, спустил ноги, ступил на первую скобу. И полез вниз.
Это было непросто. Ухала под ним страшная глубина. Давил душный сумрак. А скобы приварены были далеко друг от друга — на взрослых матросов рассчитаны. Пока от одной до другой дотянешься подошвой — душа уходит в пятки. Зато по коленкам эти железяки стукают сами собой, искать не надо! Просто брызги из глаз!.. Но Гвоздик упрямо спускался. Светлый квадрат люка вверху делался все меньше, желтый квадрат внизу — все ближе… И вот последняя скоба! Под Гвоздиком было тускло освещенное пространство железной палубы. До нее — футов семь. Гвоздик ухватился за нижнюю скобу, свесил ноги, повис. Разжал пальцы.
Он отбил сквозь подметки ступни, упал на четвереньки, поднялся. Глянул вверх. Квадратное отверстие шахты чернело в потолке — не допрыгнешь. «Как же я заберусь обратно?» А круглого зева трубы не было совсем. «Значит, она кончилась раньше? И пуговица сюда не падала? Вот еще незадача…»
Надо было искать выход. Гвоздик поддернул порванные штаны, промокнул обшлагом капельки крови на коленях, выпрямился. Помещение было просторное и низкое, освещенное пыльными электрическими лампочками в решетчатых чехлах. Тянулись во все стороны изогнутые трубы с медными колесами вентилей. Где-то ровно дышали котлы. И — никого…
Стукая башмаками по железу, Гвоздик пошел наугад. Грустно ему стало. Пуговицу не найти, выбраться бы самому…
