Заимка Внукова на сорок первой версте — это небольшая в два оконца избушка, поставленная справа от тракта, посреди широкой безлесной лощины. Ее хозяин вместе с двадцатилетним сыном заготавливал для продажи дрова, сено, дичь, благо хватало вокруг и леса, и пойменных приозерных лугов, и удачливых мест для охоты. Приносила избушка и иную статью дохода. На многие версты вокруг она была единственным жильем, и всякий из путников, ехавших на Витим или обратно, считал нужным завернуть сюда, то ли на ночлег, то ли просто отдохнуть, лошадь покормить и самому попить чаю. Еще издали завидев спускавшуюся с хребта подводу, хозяин брался за самовар и редко его труды пропадали даром. Не в расчете ли на это так необычно прорубил он и низкие оконца, глядевшие на обе стороны тракта?
Эта обветшалая избушка сохранилась и в наши дни. Трижды переходила она из рук в руки, каждый раз теряя в цене, но старая традиция дорожного гостеприимства, хотя заметно и ослабевшая, все еще живет в ней.
В те далекие теперь годы зимовье Внукова было хорошо знакомо помощнику начальника уездной милиции. Съезжая на равнину, Васильев почти не сомневался, что расторопный и наблюдательный хозяин, если окажется на месте, сообщит ему немало важных для следствия сведений. Уж он–то, конечно, хорошо запомнил, кто и когда проезжал по тракту в день преступления. А главное, в заимке должен находиться уцелевший Станислав Козер…
Вновь, как и в первый раз, Кибирев провел оцепление избушки по всем правилам оперативного искусства. С карабинами наготове курсанты бесшумно приблизились к зимовью. Опять, как и на двадцать пятой версте, в заимке было полно народу. Но среди них не оказалось ни самого хозяина, ни Станислава Козера…
До рассвета Васильев и Кибирев опрашивали всех находившихся в заимке, проверяя документы и составляя протоколы. К утру выяснилась следующая картина. Сам хозяин зимовья болеет и более месяца живет в городе. Его сын Владимир Никанорович Внуков видел, как четыре охотника на двух «ходках» проехали в субботу в сторону Витима. Думая, что они сделают остановку, он сготовил для них самовар и вышел встречать. Но охотники проехали мимо. Через три дня они возвращались обратно, но уже втроем и на одной подводе. И опять они не зашли в зимовье, хотя, как видно, и собирались, так как у съезда к избушке остановились и о чем–то потолковали. За три дня никто из подозрительных по тракту не проезжал. Ездили все больше крестьяне. Правда, за день до приезда охотников, в субботу прикатил на велосипеде из города какой–то интеллигент, побегал по ближайшим озерам, добыл двух или трех уток и довольный укатил обратно.
