Многое хотелось вспомнить в статье, о многом рассказать. Хотя бы о том, как во времена генеральской диктатуры в Сибири и на Украине, в Архангельске и на Мурмане те же самые «добренькие» эсеры и меньшевики не только не брезговали расстрелами рабочих и крестьян, но даже весьма усердно способствовали этому.
Вообще, по приезде в Читу, Анохин как бы вернулся на четыре года назад, опять окунулся в атмосферу знакомой ему «чистенькой» эсеровской и меньшевистской демагогии. Эсеры и меньшевики заседали в Народном Собрании, входили в состав правительства ДВР, выпускали свои газеты. Все это было до удивления похоже на весну и лето 1918 года в родном Петрозаводске. Только здесь коммунистическая партия прочно контролировала обстановку и, если терпела болтовню своих политических противников, то делала это в силу своеобразного буферного положения республики…
…На двадцать четвертой версте свернули в сторону, развели костер, вскипятили чаю. Все запасы провизии объединили и сложили в две общие корзины. Мациевский взял на себя заботы по хозяйству: и лошадей выпряг, и костер разжег, и воды достал, и посуду помыл.
После завтрака минут десять курили, полулежа на раскинутых вокруг догорающего костерка шубах. Ждали, пока подкормятся и отдохнут кони.
Дальше дорога была легче, начинался спуск с хребта, и поехали резвее. Все чаще стали попадаться встречные. В основном это были крестьяне, ехавшие в город с сеном или дровами. При каждой встрече Козер попридерживал лошадь и спрашивал: тихо ли на тракте? Все отвечали, что, слава богу, тихо, что последний раз было ограбление еще до пасхи, а после никаких происшествий не случалось. Да и то — разве это ограбление? Взяли у бурята три рубля золотом да мешок с продуктами… Вот прошлой осенью тут, что и говорить, было неспокойно. Действовала большая шайка, человек двадцать. Ни одного купца с Витима не пропускали, да и мужиков, кто ехал из города, тоже останавливали. Перед рождеством милиция делала на тракте большую облаву. Взяли не меньше пятнадцати бандитов. С тем пор и тихо стало.
Когда подобные разговоры в различных вариациях повторились раза три–четыре, Анохин сказал Козеру:
— Не хватит ли тебе? Нас и так мужики невесть за кого принимают… По виду вроде охотники, а ведем себя как следователи.
Козер весело рассмеялся:
— А вот и не угадал ты, Петр Федорович! Знаешь за кого они нас считают? За купцов, едущих на Витим! Вот честное слово! Хочешь проверим? А что касается остановок и разговоров, то это обычный у нас, так сказать, долг дорожной вежливости. Все удивились бы и подумали что–либо неладное, если бы мы молча проехали мимо.
