Он храбро подтащил к шкапчику, на котором стоял кивот со святыми, стул; взгромоздил на него Жоаозиньо, мелкий возраст которого, насчитывающий три года, мешал ему без поддержки заниматься такого рода высшим пилотажем…
— Теперь ты! — отдал он команду, обращаясь к сестренке и великодушно протягивая ей руку помощи. Выполнив, таким образом, обязанности атамана и покровителя, Жоржи, в свою очередь, вскарабкался на стул, поместясь за двумя подчиненными.
И все трое — в восхищении — занялись обследованием святых жителей молельни.
Был там святой Петр, с глазами, полными раскаяния в том, что отрекся от божественного учителя, и смутно глядящими в потолок. В руке он держал золотой ключ, коим отпираются для избранных душ врата вечного блаженства, а у ног его сидел традиционный петух, довольно неискусно вырезанный из дерева, раскинув крылья, правое короче левого, вытянув шею, по длине подобающую скорее аисту, чем петуху, и прислонив к голубой тунике святого свой почти квадратный гребень.
Напротив святого Петра, с белым барашком у ног, засученных по колени, и с румяным моложавым лицом, святой Иоанн опирался левой рукой на длинную кривую своего пастушьего посоха, протянув вперед правую в величии благословения или проповеди.
Святой Франциск, в своей длиннополой черной рясе, являл вид тихого смирения, со взглядом, опущенным долу, и с лицом, обрамленным небывалого размера бородой свинцового цвета.
Заключала коллекцию маленьких святых изящная фигурка мадонны, несчастной матери с глазами, полными слез и обращенными к небу, с молитвенно сложенными руками и с символическим мечом, воткнутым в грудь по самую рукоятку.
Первое, что привлекло внимание младшего брата, был барашек святого Иоанна.
— Животный! — сказал он, указывая пальчиком.
— Не животный, — поправил Жоржи, — а баран.
— Кусается?
— Нет, — разъяснил старший брат, — только бодается.
— Но у него рог нет, — вставила Виви.
Жоржи не понравилось это вмешательство, посягающее на его авторитет знатока животного мира. Он оборвал:
— Дура! Бодается головой.
— Боюсь… — сказал Жоаозиньо.
— Он не по правде баран, — заверил Жоржи, — не вредный. Вот гляди…
Схватил за загривок барашка святого Иоанна и потянул. Слабый гипс не выдержал и треснул: голова обезглавленного барашка осталась в руке у Жоржи, независимая от тела.
— Что ж нам теперь будет? — испугалась Виви. — Я говорила…
Виви, заметьте, ничего не говорила по данному поводу.
Жоржи, однако, был человек храбрый и решительный; он быстро сунул в карман отторженную часть барана, заметив:
