— Возьми, это тебе…
Дома он помогал ей по кухне, рубил дрова и мыл посуду. Когда она плакала, на бесстрастном и неподвижном лице его изображалось замешательство и, не умея выразить лучше то, что у него в душе, он говорил своим глухим, жестким голосом, в глубине которого слышалась странная мольба:
— Не плачь…
Чувствовалось, что он ненавидит старую Бертрану. Сквозь непритворенную дверь он не раз видел, как жестоко избивала старуха свою маленькую служанку, и в глазах его зажигались зловещие искры. В первый раз он хотел было ринуться в комнату и придушить жестокую хозяйку на месте, но потом раздумал, вдруг оробев. Дикая и чистая натура его отступила, житель дремучих лесов, проснувшийся в нем, испугался первого резкого столкновения с «цивилизованным миром». Но старуха, случайно взглянув в ту сторону, прочла угрозу в глазах индейца и в свою очередь испугалась. Рука ее, держащая бич, застыла в воздухе, и, крестясь вслед медленно удалявшемуся слуге, она забормотала:
— С нами крестная сила!.. Изыди, сатана!..
Тем временем Жозе Тапуйо думал трудную думу, медлительно ворочая тугими своими мыслями. Он решил спасти несчастного ребенка от этого печального существования. Привязанность индейца к девочке не прошла мимо старой Бертраны, которая сразу же насторожилась…
Бенедита, как все существа, не знавшие ласки, вначале относилась с недоверием к дружбе индейца, но в конце концов приняла ее. Она сама не могла бы сказать, что испытывала к этому угрюмому взрослому человеку — интерес, привязанность или страх, потому что страх был основным чувством, с первых сознательных лет поселившимся в сердце девочки. Она называла его «дядя Жозе» и при встрече, по детскому обычаю здешних мест, просила «благословить», глядя ему в лицо с боязливой печалью и протянув худенькую ручку ладонью вверх, словно за милостыней:
— Благословите, дядя Жозе!..
В жизни ее, темной, как клетка из толстых железных брусьев, дружба индейца была маленьким случайным окошком, через которое проникал тоненький и слабый луч света, прозрачный, как крыло бабочки.
А Жозе между тем окончательно решил избавить ее от старухи.
Трудность состояла в том, чтобы привести свой план в исполнение, не оставив никакого следа, никакой зацепки для поисков, сделать так, чтоб девочка исчезла из дому мгновенно и незамеченно и чтоб при этом никто не смог заподозрить его участия в этом исчезновении… От девочки не укрылось, что дядя Жозе, и всегда-то молчаливый, в последнее время совсем погрузился в молчание…
