парень. Знаете, как бывает…
— У страха глаза велики, — подсказала следователь.
— Вот-вот, велики, да ничего не видят…
— Вы первый прибыли на место происшествия?
— Точно. Никого не было. Это уже потом Гай появился.
— Выходит, ружье и мешок у Авдонина — фантазия Осетрова?
— Испариться же они не могли… — капитан с прищуром посмотрел на Дагурову. — Я сам говорю Нилу: не темни, паря, выкладывай все начистоту. А он клянется, божится, что так все оно и было, как рассказал… Засомневался я, по правде говоря.
Некоторое время Дагурова и Резвых шли молча. Следователь обдумывала сказанное капитаном. А тот ожидал дальнейших вопросов. Чуть дунул ветерок, пахнущий сыростью и прелью.
— А вы как полагаете? — спросила наконец она капитана. — Почему все-таки Нил стрелял?…
— Засомневался я, значит, и решил… нет, тут дело может быть в другом… Ну, посмотрите сами… У Гая дочь Чижик, извините, Маринка. Нил с ней с детства дружил. А кто знает, где кончается дружба и начинается любовь? Никто. А тут Авдонин появляется. Тоже ему девчонка приглянулась. Сами понимаете: где узко, двоим не разойтись… — Капитан развел руками: мол, вопрос ясен и распространяться особенно нечего.
— Взрослая дочь?
— Школу нынче закончила. Собирается в институт. В Москву, насколько мне известно.
«Господи, совсем ребенок! — подумала Ольга Арчиловна. — Какие тут могут быть еще страсти… Да, но ведь шекспировской Джульетте было четырнадцать лет! Хорошо, пусть Шекспир и выдумал. А Нине Чавчавадзе, в которую безумно влюбился великий Грибоедов? Столько же…»
Резвых, словно угадав ее мысли, добавил:
— Не простая девочка. Ой, не простая. С таким-этаким… — Он покрутил в воздухе пальцами, не находя слов для объяснения.
— А мать кто?
— Нету матери. Двое они — Федор Лукич и Чижик…
— Чижик? — переспросила следователь.
— Так ее с детства все зовут… А почему так прозвали Марину, не знаю. — Капитан помолчал и продолжил — Вот и жили они — Гай в Турунгайше, а Чижик в школе-интернате, в Шамаюне, у нас в райцентре… Жена Федора Лукича, говорят, умерла, когда девочке и годика не было… Не любит об этом директор распространяться.
— Значит, Гай не женат?
— Не нашел, видать, подходящей. Или первую забыть не может. И такое бывает…
Дагурова пожалела, что понятым пригласила Гая. Но она ведь даже не предполагала, что его дочь причастна к происшествию…
Как-то сразу вдруг показались дома. Крепкие, рубленные из толстых бревен.
— Пришли, — сказал Резвых. — Турунгайш.
— Как? — удивилась Ольга Арчиловна.
