– Ты, Сережа, конечно, можешь теперь выступать в цирке, зарабатывать приличные бабки и перестать ловить отбросов общества. Ну, а если серьезно, то передо мной сейчас сидит в добром здравии уникальный, один на сто миллионов, обладатель редчайшей двести девяносто шестой точки акупунктуры – точки жизни и смерти, или по-китайски «шенгси диань», – Глушаков даже написал название иероглифами – 生死 – на бумажке, которую торжественно вручил Алехину, как почетную грамоту.
Они выпили еще. Глушаков долго рассказывал изумленному Сергею про вселенную под названием «человеческое тело» и звезды и галактики в ней. В его случае речь шла о феномене, объяснить природу которого с точки зрения классической медицины невозможно. Состояние не коматозное и даже не пограничное, а скорее какое-то… запредельное. Кислород продолжает поступать в легкие. Человек продолжает находиться в полном сознании и отдавать себе отчет во всем, что происходит вокруг него. Он все слышит и все видит (в основном периферийным зрением – глаза открыты, зрачки не двигаются, не реагируют на свет или движение). С другой, внешней стороны, создается полное ощущение клинической смерти. При первичном осмотре дыхания нет, пульса нет, сердце не бьется. Но если не приходить в себя, то и продвинутые медицинские приборы в дальнейшем не способны фиксировать признаки жизни. Глушаков поведал, что истории известно множество таких ранее необъяснимых случаев. Нечто подобное, из серии трагических чудес, в свое время произошло с Николаем Васильевичем Гоголем, которого похоронили, а когда по какой-то причине вскорости эксгумировали, писатель, по слухам, лежал на боку. То есть очнулся в гробу и умер там уже по-настоящему, не в силах выбраться наружу. Человек приходит в себя или при повторном воздействии на точку, или совершая глотательное движение, единственное физическое действие, на которое он в данный момент способен. Невероятно, но факт. Это не летаргический сон, а нечто другое, чему нет разумного объяснения и что официальная медицина и наука отказываются признавать.
Было уже за полночь, когда, наконец, ошеломленный Алехин встал, обнял доктора, поблагодарил его и отправился восвояси. Больше они не встречались. Дома и на работе проштудировал в Интернете всю имеющуюся литературу по иглоукалыванию и летаргии, но ясности у него от этого не прибавилось. И с тех пор он держал свою тайну при себе, не поделившись этим открытием ни с Антоном, ни с женой, которую Алехин больше не пугал преждевременной кончиной и чудесным воскресением Лазаря.
