Сергея Петровича и Александра Павловича, обеих старичков, забрали с утра на четвертый день. Привычно зазвенели ключи, загрохотали в тамбуре ботинки работников похоронки, зацокали каблуки, открылась дверь, и в вагон вошли синие больничные штаны и длинное темное платье, под которым угадывались молодые стройные крепкие ноги.
— Я за дедушкой, — сказали ноги.
— Как фамилия? — попытались спросить сухо, но не смогли, синие больничные.
— Демидов Сергей Петрович.
— Год рождения?
— Тысяча девятьсот двадцатый.
— Пожил ваш дедушка!
— Да, три войны прошел.
— Три?
— Ну, да, три: финскую, Отечественную и японскую.
— Девятьсот пятого? — попытались пошутить синие больничные.
— Давайте к делу, — темное платье и длинные молодые ноги не оценили шутки. — Мы с главврачом по телефону договаривались, что привести дедушку в порядок можно прямо тут. Я только приехала, всего на один день, тут заниматься похоронами особо некому, так что мы быстро домой, попрощаться, а потом сразу на кладбище.
«Только не это, — подумал Кабан, — ни кашлянуть, ни... Где они будут это делать?»
— Ну, не знаю, насколько будет удобно, здесь запах не очень, сами чувствуете — кондиционер не работает, исправить некому, а на холодильник у больницы денег нет... — как-то неуверенно сказали синие штаны. «Волнуются. Что-то не похоже на них», — отметил Кабан.
— У меня тоже нет. — Темное платье не было настроено на долгие разговоры.
— Чего нет?
— У меня тоже — на ремонт кондиционера и новый холодильник для вашего вагономорга — денег нет, — уточнило, раздражаясь, темное платье.
— Но благотворительный взнос...
«А, вот почему синие брюки заикаются — денег хотят», — смекнул Кабан.
— Сколько?
— Да ради бога, это же благотворительный взнос, кто сколько даст. Обычно дают триста.
— Гривен? — уточнило платье.
— Ну, пока не рублей, — уточнили синие больничные.
Платье щелкнуло сумочкой и отдало деньги, синие больничные заискивающе всхлипнули:
— Вот на той полочке располагайте дедушку, пожалуйста. Заходите ребята, тяните его аккуратно туда, переступайте наших несчастных, да, столик можно поднять, если нужно.
— Сколько это времени займет? — Темное платье расслабилось, но не подобрело.
— Минут тридцать, не больше, — ответили черные штаны из похоронного.
— Хорошо, я на улице подожду. Тут кафе рядом есть? Мне бы выпить чего-нибудь, желательно, покрепче. Запах здесь у вас...
— А пойдемте ко мне, у меня коньячок, — предложили, повиливая штанинами, синие больничные. — В холодильничке.
