Из дверей вагона выглянула проводница. Выкинула на платформу огрызок яблока и снова скрылась. Прошел придурок, толкая впереди себя тележку с пустыми ящиками.
— Сторонись! Сторонись! — гундосил он. — Слушаться надо шофера. Би-би-би!
Люди, спешащие на поезд, расступались.
— Пока, — сказал я как можно беспечнее. — Я отправляюсь в дальний путь, но сердце с вами остается.
Акробатка Нелли ничего не ответила.
А когда я прошел в вагон и посмотрел в окно, ее на перроне уже не было. Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Почти неощутимо тронулся поезд.
— Здорово, жопа, — раздался знакомый бас у самого уха.
Я открыл глаза и приподнялся на локтях. Рядом со мной, в соседнем кресле, сидел… дядя Паша. Естественно, абсолютно пьяный.
— Как вы здесь оказались?! — смотрел я с удивлением.
— Очен-це даже просто, студент, — ухмыльнулся он беззубым ртом. — Взял да и помер вчера ночью. А вот как ты сюда попал, молодой, интересный? Говорил же я тебе: не поддавайся бабам!
— А мне плевать! — с вызовом сказал я.
— На что наплевать?
— На все!
— Вот мерзавец! — с восторгом одобрил дядя Паша. — Куда едешь?
— Никуда. Катаюсь.
— Ну дай тогда тысчонку, — безо всякого логического перехода потребовал он. — Отдам.
— Вы сначала его рублей отдайте.
Дядя Паша уставился мне в лицо оловянным взглядом.
— Да ты чо?! — с угрозой в голосе сказал он. — Пашке не веришь, гнида казематная!
— Верю! — ответил я и пошел в другой вагон.
— Господа! — заорал вслед дядя Паша. — Берегите русскую классику!! Привет гвардейцам Ильича!!!
…Городок не представлял из себя ничего особенного. Густо дымили заводские трубы. Церквушка прилепилась на бугре. И даже кладбище имелось с могилами.
Каркали вороны.
Автобусная остановка была там же, где и всегда. Подошел старый автобус. Единственная дверь открывалась с помощью механического рычага. За рулем сидел бывший водитель трамвая номер 43.
— Был у Ван Гога, — вместо приветствия радостно сообщил он. — Хвалит мои рисунки. Советует продолжать.
— Поздравляю, — сказал я.
Мы поехали…
Потянулись каменные домики, потом деревянные, потом встал густой лес по обе стороны от дороги. На редких остановках садились старухи с рюкзаками и в кирзовых сапогах; садились, слезали, снова садились… Проехали одну деревушку, вторую, третью, лаяли собаки, бегали куры, и снова лес… лес… лес… Автобус тащился еле-еле… Я сидел на жестком сиденье и томился, чувствуя, как эта черепашья езда выматывает всю душу.
— Гос-с-поди, — иногда вслух выражал я свое недовольство. — Ну что ж мы так медленно едем?
