В эту минуту в холле зазвонил телефон, и Холройд вышел, чтобы ответить. В трубке зазвучал низкий густой голос, который он не узнал. Поначалу он никак не мог разобрать слова. Ему показалось, что его мозг снова затянуло туманом. Голос был смутно знакомый, но он не помнил, где он мог слышать его раньше. Похоже, что неизвестный звонивший давал ему какие-то распоряжения. Он стал слушать внимательнее, пытаясь вникнуть в смысл слов, но они влетали ему в одно ухо и тут же вылетали в другое, не оставляя по себе никакого эффекта. Наконец голос умолк, и Холройд положил трубку, предварительно поблагодарив мертвый инструмент. Спотыкаясь и прижимая к ушам ладони, он вернулся в кухню, еще более сконфуженный, чем раньше. Снова бросил взгляд на часы и с ужасом увидел, что прошло целых полчаса. Тогда он поднял стакан и сделал несколько осторожных глотков. Спиртное взбодрило его поникший дух, и он вернулся к своим записям, замечая, однако, что утомлен и духовно, и физически, чего не было раньше.
Даже скрип пера по бумаге так раздражал его теперь, что он отшвырнул его от себя с капризной гримасой. Чернила растеклись по девственной белизне бумаги длинной кляксой, которая что-то ему напоминала. Но что, он никак не мог вспомнить. Он устал. Вот в чем причина. Надо отдохнуть, тогда он все вспомнит. В это мгновение он услышал крадущиеся шаги. Кто-то прошел по бетонной дорожке и остановился у парадной двери. Холройд, не поднимаясь с места, застыл, напряженно вслушиваясь в тишину. Но, против его ожидания, ни звонка, ни стука в дверь не последовало.
Вместо этого кто-то, шаркая ногами, двинулся вдоль стены дома по дорожке, которая огибала его по периметру. Скрытные шаги стихли за углом дома, и Холройд, съежившись за столом, целую вечность ждал, когда звук снова сделается слышным, теперь со стороны кухни. Потом настала пауза, и вдруг кто-то забарабанил пальцами в окно. Звук был слабый, почти игривый, точно невидимый визитер решил позабавиться, но для того, кто сидел в кухне, он предвещал нестерпимые ужасы. Съежившись на своем стуле, он ждал повторения звука, но шаги проследовали дальше, и кто-то слегка толкнул кухонную дверь. Холройд едва не завизжал, но как-то подавил крик.
Прошло еще сто лет, и шаги двинулись дальше. Но Холройд продолжал сидеть, точно парализованный, как во сне. И когда прозвучал дверной звонок, внутри него что-то взорвалось. Потоки кислоты обожгли напряженные нервы. Он встал из-за стола, пот бисеринами покрывал его лоб. Осушив последний глоток виски в стакане, он шаткой рысцой побежал наверх. Из окна ванной можно было увидеть тропинку перед домом. Он осторожно отвел газовую занавеску.
