Вадим подбежал к восьмере, сунулся внутрь.
— Там!
— Видел? — растягивая по-блатному слова спросил сидевший на правом-переднем.
— Точняк, отвечаю!
— Самого Кима видел?
— Не, но тачка его — точняк там. Тойота, красная, со двора стоит. Шикарная лайба, точняк его, без базара…
Вадим был совсем молодым, и лупил известные ему блатные слова в дело и не в дело…
Сидевший на правом-переднем ухарь — небрежным жестом потрепал его по плечу.
— Теперь сдристни отсюда, мухой. Вечерком брякну…
Пацан в кроссовках за полтинник, которые купил ему в подарок отец — чиновник Внешторга — побежал дальше, во весь опор убегая от срока за вымогательство, а возможно — и за убийство. Его время еще не пришло…
— Муха…
— Пацан правильный — задумчиво сказал Муха — из мажоров, но правильный. Стремится.
— Отвечаешь. Поехали…
Восьмерка резко, с пробуксовкой тронулась с места, следом — отставая, покатился и пирожок, в котором хорошо было вывозить людей в лес.
* * *
Пролетев поперек дороги под яростный гудок желтой, таксистской волжаны — восьмерка резко ввалилась во двор, одну из стен которого составляли зады нужной стекляшки. Зады были самые обыкновенные: ржавая сетка — рабица на полусгнивших слегах, валяющаяся тут и зимой и летом никому не нужная пустая тара, размешанная сапогами грузчиков грязь, два ободранных мусорных контейнера, полных с верхом. Дальше — эстакада, как раз по высоте кузова Зил-130, рабочей лошадки советской торговли. На ней, сидя на корточках курят двое работяг-грузчиков в засаленных, черных телогрейках и с пропитыми лицами…
Восьмерка тормознула прямо перед мордой Тойоты — на грани фола, едва не боднув. Водитель и пассажир с правого-переднего выскочили из машины одновременно, оставив двери широко открытыми. Водила восьмерки резко, без рук — запрыгнул на эстакаду.
— Ты куда, мужик! Сюда нельзя!
— Ща, отец… — невнятно ответит тот, и сделал короткое движение рукой.
Нанявшийся на день бомжара осел, хватая ртом воздух, как вытащенная из воды рыба.
— Ты чего…
Второго успокоили просто — пассажир с правого переднего сбросил его с эстакады пинком, а водитель — приголубил завернутой в газету арматуриной — по голове. Потом — перебросил арматурину в другую руку…
Очкастый — ногой подвинул ящик и взобрался на эстакаду как по ступеньке. Законному — не пристало прыгать как мартышке, за него и гладиаторы попрыгают.
Тем временем пассажир с правого-переднего — аккуратно открыл приоткрытый задний ход в магазин. Шагнул внутрь.
