Недавно прошел дождь, и сыщикам пришлось помесить немало грязи на узких улочках Панькино. Колычев с сомнением смотрел на совсем раскисшие ботинки. Те давно просили каши. Скоро придется привязывать подошву, пока совсем не отвалилась.
Время от времени из-за заборов раздавался заливистый собачий лай.
— Вот почему не люблю тут бывать с посторонними, — вздохнул Терещенко. — Меня тут собаки знают. Ни одна шавка не загавкает. А с вами сплошной гром и музыка!
— Ты знай, веди, — успокоил его Колычев. — Ничего страшного. Собачкам тоже душу отвести надо.
Дом загадочные Гриша и Сеня выбрали хороший. В таких обычно жили зажиточные крестьяне. Добротный, под железной крышей, из тех, что век простоит без всякого ремонта.
Вокруг дома обновленный забор, высотой с человеческий рост, выкрашенный в зеленый цвет.
Улица уходила ввысь, где на пригорке стояла церковь с позолоченными куполами.
Терещенко снял фуражку и перекрестился. — Ты что — верующий? — удивился Колычев.
— А что — разве нельзя?
— Почему нельзя, можно, — смутился Борис. — Если делу не мешает, крестись себе на здоровье.
Старший милиционер подошел к калитке (она была чуть пониже остального забора) и, поднявшись на цыпочки, прокричал:
— Эй, хозяева! Есть кто дома?
Половицы в доме заскрипели, прогнулись под тяжестью тела. Дверь веранды распахнулась. Показался сонный мужик с взлохмаченной головой. Судя по внешнему виду, он уже несколько дней не просыхал.
— Ну, есть, — отозвался мужик. — А ты хто такой и с чем пожаловал? Мы гостей не ждали.
— Милиция, — подбоченился Терещенко. — Старший милиционер Терещенко. Калитку откройте. На вас жалоба поступила. Говорят, что вы спокоя соседям не даете.
— Брешут, — сказал мужик, однако калитку открыл без пререканий.
Сыщики оказались во дворе: некогда чистом, а нынче захламленном, несущим следы недавней попойки.
От хозяина за версту разило самогоном.
Елисеев прикинул: ростом тот не особо удался, значит, это Сеня. Долговязого Гришу было не видать.
— Что делать-то будете? — вяло спросил Сеня. — Штраф выпишете?
— Может, и выпишем, — покладисто кивнул Терещенко. — Только сначала документики ваши проверим. Есть удостоверение личности?
— Да как не быть, — возмутился мужик. — Сейчас принесу. Только напрасно беспокоитесь, гражданин милиционер. Клевещут на нас. Мы шуметь не любим, гуляем по-тихому. А если обидели кого, так не со зла, и готовы принести свои извинения в самом подробном виде.
— Вы сказали «мы»? — уцепился за слова Колычев. — Кто еще, кроме вас, есть в доме?
