Юлий Михайлович свернул на бульвар и остановился у ворот школы. Я подошел поближе и уселся на скамейку рядом со старушками.
К Юлию Михайловичу спешили два мальчика. Один из них размахивал каким-то предметом. Мальчики наперебой заговорили; - Я сделал модель, как вы говорили,- ух, здорово!
- А сегодня мы пойдем на рыбалку?
- Витька разозлился, он у нас считался первым конструктором.
Я увидел, как засияли глаза Юлия Михайловича, поднялся и постарался уйти незамеченным.
"Дети,- думал я.- Глина, из которой можно все вылепить.
Благодатная почва для новых замыслов, новых идей... Единственное, что хоть в какой-то мере оправдывает смерть и высвобождение места для нового... Он нашел то, что ему нужно. Нашел непредвзятых друзей..."
Через два дня Юлий Михайлович принес мне расчеты и чертежи.
- Проверьте,- сказал он,- и можно передавать в экспериментальную лабораторию.
- У нас не остается времени для проверки,- заметил я.
Впервые он возразил, насупившись:
- Но если там есть ошибка, для создания нескольких моделей понадобится еще больше времени.
Я не мог не согласиться с ним, хотя был уверен, что ошибки быть не может.
Мы проверяли его расчеты больше для формы. И когда Семен Александрович воскликнул: "Ей-богу, тут ошибка, и существенная!" - мы отнеслись к этому более чем скептически. Но вот Семен Александрович вместе с Григорием Гурьевичем проверил расчеты еще раз, их лица стали похожи одно на другое, они буквально расплывались в радостных улыбках.
- Тут ошибка,-торжественно сказал Григорий Гурьевич, обнимая за плечи Семена Александровича.
- Чему же вы радуетесь? - спросил я, все еще не ве-ря в ошибку. Григорий Гурьевич словно и не слышал моего вопроса.
- Наш сигомчик не учел элементарной вещи. Но, чтобы ее учесть, надо быть настоящим человеком, а не си-гомом.
Я взглянул на лист и сраэу же наткнулся на ошибку. Юлий Михайлович предусмотрел такие виражи и перегрузки, которых никакой человеческий организм не выдержит. Ради этого он пожертвовал скоростью на взлете. Я отвел взгляд от чертежей и напротив, в стекле шкафа, увидел свое отражение. Моя физиономия расплывалась точно так же, как лица моих коллег. Я поспешно подавил улыбку, стараясь думать о том, что теперь мы можем опоздать с выполнением заказа. Но даже это плохо помогало.
- Юлия Михайловича ко мне! - сказал я своей секретарше.
Он вошел, слегка согнувшись и сутулясь, будто пытался стать меньше. И походка у него в последнее время выработалась какая-то робкая.
