За оборону Петрограда политбюро наградило Троцкого недавно учрежденным орденом Красного Знамени. Постановление ВЦИК от 20 ноября 1919 года гласило:
«В ознаменование заслуг т. Л.Д. Троцкого перед мировой пролетарской революцией и Рабоче-крестьянской Красной армией РСФСР, Всероссийский центральный исполнительный комитет постановил:
Наградить Л.Д. Троцкого орденом Красного Знамени.
Товарищ Лев Давидович Троцкий, взяв на себя по поручению ВЦИК задачу организации Красной армии, проявил в порученной ему работе неутомимость, несокрушимую энергию. Блестящие результаты увенчали его громадный труд.
Товарищ Троцкий руководил Красной армией рабочих и крестьян не только из центра, но неизменно переносил свою работу на те участки фронта, где задача была всего труднее, с неизменным хладнокровием и истинным мужеством идя наряду с героями красноармейцами навстречу опасности.
В дни непосредственной угрозы красному Петрограду товарищ Троцкий, отправившись на Петроградский фронт, принял ближайшее участие в организации блестяще проведенной обороны Петрограда, личным мужеством вдохновлял красноармейские части на фронте под боевым огнем».
И тут же председатель Моссовета Лев Борисович Каменев, который в отсутствие Ленина вел заседание политбюро, предложил наградить орденом и Сталина.
— За что? — спросил простодушный председатель ВЦИК Михаил Иванович Калинин. — За что Сталину орден, не могу понять?
В перерыве Николай Иванович Бухарин, главный редактор «Правды», стал вразумлять Калинина:
— Как же ты не понимаешь? Это Ильич придумал: Сталин не может жить, если у него нет чего-нибудь, что есть у другого. Он этого не простит.
Один из старых большевиков (его воспоминания хранятся в Российском государственном архиве социально-политической истории) рассказывал, что Ленин «жаловался: после того, как дали орден Троцкому, Сталин не дает ему покоя, требует орден себе. Пришлось дать».
На процедуру награждения орденоносцев в Большом театре Иосиф Виссарионович не пришел. Это был праздник, на котором был только один герой — Троцкий, вождь Красной армии. Сталин не хотел присутствовать на торжестве человека, которого он ненавидел.
Лев Давидович считал себя неуязвимым и не обращал внимания на то, как быстро множится когорта его неприятелей:
«Мне часто, почти на каждом шагу, приходилось наступать на мозоли личных пристрастий, приятельства или самолюбия. Сталин старательно подбирал людей с отдавленными мозолями. У него для этого было достаточно времени и личного интереса».
