Льва Давидовича третья ссылка в его жизни не испугала и не лишила энергии и темперамента. Он неутомимо писал своим сторонникам, которые хранили ему верность.
«Повышенная температура, — сообщал он Ивану Никитичу Смирнову, — не покидает меня с пути. Наталье Ивановне и Леве приходится очень много хлопотать, так как мы до сих пор не устроились еще на квартире, а живем в гостинице гоголевских времен».
Алма-атинская гостиница называлась «Джетысу», что значит «Семиречье», уточнил Троцкий, — без клопов, но «в ужасающем хаосе, который хотя и не является результатом землетрясения, но очень напоминает последнее». Троцкий жаловался: не доставляют газеты, на которые он подписался, потеряли чемодан с самыми нужными ему книгами, письма не доходят… Жилье он потом получил, правда без мебели и с разоренной плитой — «честная советская плита не желает нагреваться». Не привыкший бездельничать Троцкий сразу засел за перевод одной из книг Маркса.
«Его стойкость в эпоху морального оскудения, — вспоминал Виктор Серж, — делала из Троцкого образец, само существование которого, даже с кляпом во рту, возвращало веру в человека. Поношения больше не имели власти над его именем, расточавшиеся потоками клевета и оскорбления, в конце концов бессильные, оборачивались против самих себя, создавая вокруг него новый странный ореол; и он, никогда не умевший строить партию — его способности идеолога и организатора были иного, совершенно отличного свойства, нежели качества оргсекретарей, — приобрел, благодаря своей моральной силе, несколько тысяч непоколебимо верных сторонников».
Симпатизировавший Троцкому Виктор Серж конечно же преувеличивал. Число сторонников Льва Давидовича внутри страны таяло на глазах. Все поняли, что это не борьба мировоззрений и политических взглядов, а борьба за жизнь.
Глава правительства Алексей Иванович Рыков говорил в ноябре 1928 года на пленуме ЦК:
— Решением съезда мы открытых троцкистов исключаем.
Голос из зала:
— Уже арестованы.
Рыков продолжал:
— Мне подсказывают — «уже арестованы». Я боюсь, что вы немного преуменьшаете опасность. Во-первых, не все открытые троцкисты арестованы, а во-вторых, и в недрах партии есть до сих пор элементы, сочувствующие троцкизму и разделяющие эту идеологию. Чтобы это показать, достаточно одного примера: в Ленинграде, если не в лучшей, то, во всяком случае, в одной из лучших организаций, целая ячейка была возглавлена троцкистским бюро. Думать, что троцкизм не улавливает новых сторонников, кроме тех, которых в тюрьму сажаем, — значит недооценивать троцкистскую опасность в партии. Конечно, та демонстрация троцкистов, которая была в Киеве перед зданием ОГПУ и местного совета небольшая.
