Троцкий и его помощники полагали, что политические споры и разногласия не должны мешать совместной работе. Пошли разговоры о том, что Сталин намерен предложить Троцкому ключевой пост наркома промышленности. В окружении бывшего председателя Реввоенсовета не знали, с кем вступить в союз — со Сталиным или с Зиновьевым и Каменевым.
Сергей Витальевич Мрачковский, один из друзей Троцкого, обреченно сказал:
— Нам смыкаться не с кем. Зиновьев в конце концов предаст нас, а Сталин надует.
Мрачковский был недалек от истины. Сталину нужно было всего лишь выиграть время, запутать своих оппонентов и не дать им объединиться, пока партийный аппарат и пропагандистская машина не уничтожат остатки их влияния в партии и стране.
Сергей Мрачковский в Гражданскую войну получил за храбрость два ордена Красного Знамени, после войны командовал Приуральским, затем Западно-Сибирским военными округами. В 1925 году его убрали из армии, перевели на хозяйственную работу, поручили возглавить трест «Госшвеймашина». В какой-то момент Сталин принял его самым дружеским образом и пожаловался на свое окружение:
— Пирамида дураков! Нам нужны такие люди, как ты.
Разумеется, генсек и не собирался возвращать его на военную работу. Напротив, в 1932 году отправил Сергея Мрачковского подальше от Москвы — строить Байкало-Амурскую железнодорожную магистраль. Сталин спешил избавиться от людей, которые постоянно говорили: «Когда я беседовал с Лениным» или «Ленин сделал бы это по-другому». В 1936 году Мрачковского вывели на процесс «антисоветского объединенного троцкистско-зиновьевского центра». Отвечая на вопросы обвинителя, он сказал, что признал себя виновным, поскольку ему сказали: это нужно партии. Мрачковского расстреляли.
23 октября 1926 года объединенный пленум ЦК и ЦКК вывел Троцкого из состава политбюро, Каменева — из состава кандидатов в члены политбюро, Зиновьев потерял пост председателя исполкома Коминтерна. Исключение из политбюро было первым шагом. 24 июня 1927 года Троцкого вызвали на заседание Центральной контрольной комиссии. Обвинили в нарушении партийной дисциплины и потребовали прекратить критику политбюро. Он возмущенно отказался:
— Вы думаете и впрямь намордник надеть на партию?
Троцкий сталинским соколам оказался не по зубам. Допрашивал и обвинял Троцкий. Члены комиссии ничего не могли противопоставить его аргументам. Прочитав стенограмму, Сталин, который в те дни отдыхал на юге, возмущенно писал Молотову: «Получается впечатление сплошного конфуза для ЦКК».
