Ответ мы теперь знаем: в борьбе за власть Троцкий во всем уступал Сталину.
Льва Давидовича Троцкого принято считать политическим соперником Иосифа Виссарионовича Сталина, претендовавшим на пост руководителя партии и главы Российского государства. Через призму их борьбы за Кремль, в которую втянули чуть ли не всю страну, принято рассматривать историю России двадцатых годов. Между тем сам Троцкий никогда не стремился взять власть в партии. У него были для этого веские причины. Сказал он об этом только однажды, в узком кругу партийного руководства, к чему мы еще вернемся. Но люди тонкие и наблюдательные, давно это поняли.
«О Троцком принято говорить, что он честолюбив, — писал нарком просвещения Анатолий Луначарский. — Это, конечно, совершенный вздор. Я помню фразу, сказанную Троцким по поводу принятия эсером Черновым министерского портфеля:
— Какое низменное честолюбие — за портфель, принятый в неудачное время, покинуть свою историческую позицию!
Мне кажется, в этом весь Троцкий. Он совершенно не дорожит никакими титулами и никакой внешней властностью. Ему бесконечно дорога, и в этом он честолюбив, его историческая роль».
И Луначарский вновь возвращается к этой мысли:
«Троцкий чрезвычайно дорожит своей исторической ролью и готов был бы, вероятно, принести какие угодно личные жертвы, конечно, не исключая вовсе и самой тяжелой из них — жертвы своей жизнью, для того чтобы остаться в памяти человечества в ореоле трагического революционного вождя».
Так и вышло.
Почему Троцкий вел себя так вяло и безынициативно, когда Ленин фактически выталкивал его на первые роли? Лев Давидович был необыкновенно яркой фигурой. Но ему не хватало того, что в избытке было у Ленина, а потом и у Сталина, — жажды власти. Председатель Реввоенсовета по-настоящему не стремился к первой роли. Он наивно полагал, что ему достаточно и того, что у него уже есть. Ему нравилась его роль мудреца, который с недосягаемой для остальных вершины взирает на происходящее. Он не понимал, что борьбу за власть ведут до последнего смертного часа, а не только в годы революции и войны. Иначе потеряешь все! Вот Ленину, считает известный историк Ахмед Искендеров, была свойственная почти гипертрофированная жажда власти, Троцкий же видел свое призвание не в пребывании у власти, а в самом революционном процессе. Он не был охвачен неутихающей страстью к власти, поэтому и проиграл.
Лев Давидович полагал, что ему достаточно и того места в руководстве страны, которое у него уже есть. Он даже нарочито не желал участвовать в схватке за власть. Осенью 1923 года Троцкий говорил на пленуме ЦК:
